Новая «суровость» в живописи: о чем говорят работы Каната Букежанова 

В силу профессии вернисажи стали чуть ли не постоянным местом моего обитания. Число картин, скульптур, арт-объектов, акций, инсталляций зашкаливает. Существует выражение: «Леденец — конфета, и трюфель — конфета», но, судя по всему, конфета конфете рознь. Каждый автор стремится к популярности, но к большой досаде, это прекрасное слово заметно дискредитированно в последнее время. Когда она завоевывается непомерными усилиями пиара и прочими часто некорректными способами, теряется ее самоценность. Принято считать, что история все расставляет по своим местам. Но сейчас время столь скоротечно, что методично действует тот самый пресловутый рейтинг, которым и определяется востребованность создателей творений.

Канат Букежанов стремительно ворвался в сферу изобразительного искусства, хотя художником себя не считает. На самом деле, он  вполне владеет профессиональными секретами художественного мастерства. Но все его творчество — сплошные парадоксы. По его собственному признанию он пишет не живопись, а рукопись, поскольку будучи писателем, он считает живопись лишь сменой языка повествования. Возможность высвобождения собственных эмпатий через изображение обнаружилась в нем уже в старших классах, когда он был захвачен увиденными репродукциями немецких изданий. Это время пресловутого «железного занавеса», когда подобная информация ещё не была столь доступна в нашем «совке». Канат во всем — человек действия. Не ограничившись визуальными восторгами, он стал экспериментировать в этом направлении. Возможность самовыражения через непривычную доселе технологию коллажа позволила ему почувствовать эстетическое наслаждение. И эта готовность к новизне, к чему-то необычному, брутальному уже тогда стала основой для формирования его творческого кредо в последующем.

Спустя годы Канат возвращается в эту стихию. И главный мотив — желание расширить реализацию распирающих его впечатлений от окружающего мира, который ему трудно понять и принять со всеми его агрессивными составляющими, нарастающими в немыслимой прогрессии. Само слово «цивилизация», к которой неуклонно стремилось человечество, все более приобретает угрожающие негативные формы существования. Своё полное неприятие подобной ситуации Канат намеренно выражает самым что ни на есть радикальным способом. Не приходится удивляться почему его работы заставляют невольно останавливаться каждого человека, зачастую совершенно непосвящённого в азы художественного творчества. Автор намеренно отказывается от выстраивания собственной концепции творчества, от выверенности  формы и содержания. Его работы — своего рода живые репортажи. Полученный «душевный спазм» от наблюдений действительности он в концентрированной форме выплескивает на холст, ткань, картон, дерево… Для него важно сохранить первичность впечатления, когда он, подобно первобытному человеку чуть ли не на инстинктивном уровне высвобождает не вмещающуюся внутри силу эмоций. Очевидно, что человек не может до конца отказаться от животного начала. В данном случае это помогает автору сохранить непосредственность и чистоту не совсем осознанных рефлексии. И потому его творчество вырывается из привычного ряда, оно вне всяких стереотипов, никоим образом  не укладывается в систему традиционного изобразительного искусства. Ни по стилю, ни по тематике, ни в жанровом выражении.

В его видении превалирует архаичное, эмпирическое начало, хотя Канат Букежанов сам по себе — человек с высоким интеллектом. Но здесь он больше полагается на интуицию и отсюда такая привлекательность его произведений — потрясающая искренность, являющаяся основополагающей в его творчестве. Они отнюдь не коммерческого содержания. У автора нет подобного целеполагания. И один из парадоксов состоит в том, что именно его работы пользуются спросом на мировом арт-рынке. И это один из явных показателей востребованности и рейтинга художника.

Его произведения по своему наполнению близки к стилю нон-фикш в современной литературе, то есть они строятся зачастую не на вымысле, а на реальных фактах. И здесь диапазон высказывания довольно широкий. Не проходит художник и мимо острых событий в мире. Поскольку его работы на слуху и ему не приходится, как многим коллегам, писать в стол, тем не менее части из них необходимо «отлежаться». Творчество Каната не просто актуально, оно порой опережает своё время. Сейчас, увы, не время героев. «Все торчащее над водой подвергается насильственному срезанию», — по образному выражению нашего современника отражает некоторые стороны его творчества. В ряде работ художник выступает как публицист; как социолог, создавая определенные типажи нашего времени. Как и в выше указанном стиле литературы, Канат Букежанов позволяет себе произвольно смешивать жанры, может похулиганить — в том плане, что не отказывает себе в чувстве юмора, иронии, скепсиса, а также сострадания, любования. В его произведениях причудливо совмещаются высокое и низкое. Они порою напоминают социальные притчи, но без навязчивой назидательности, менторства, осуждения. Он подчёркнуто примитивными средствами создаёт свои полотна, опускаясь на уровень «маленького человека» — его ранимости, одиночества, боли, тотальной беспомощности в социуме. Кто бы мог подумать, что эта тема 19 века вновь вернется в нашу жизнь, правда в несколько завуалированном виде.

Если ныне для большинства его собратьев привлекателен модернизм, то Канат по собственному признанию добивается в своей живописи «необходимой неловкости», что на порядок усиливает силу их воздействия. Такова психология современного человека, что он особо реагирует на все, бьющее по нервам, что совсем не соответствует его духовному оздоровлению. Глядя на работы художника, задаешься вопросом: а к какому жанру они относятся? Трудно дать определение. Его творения укладываются во множество кейсов, не вмещаясь, однако, в общепринятые рамки. Социального плана полотна-отнюдь не бытовой, не исторический жанр, к примеру. В них нет сюжетного действия как такового. Здесь не наблюдается внешней динамики, зато они кричат изнутри. Это конкретный документ эпохи, переведённый в художественную экстремальную форму. Несмотря на стрессовость многих ситуаций, они все же наделены гуманностью, сочувствием к изображённым героям. К примеру, цикл работ, посвящённых теме пьянства, не просто удручает зрителей, но вызывает сочувствие к изображённым персонажам. Явление, как последствие их социальной безысходности. Автор не склонен идеализировать тему семейных взаимоотношений. Для него это самое сакральное, что может быть на Земле. Но он показывает множество микро нюансов в этой интимной сфере.

«Пока можем обниматься», «Вместе», «Не спи», «Оптимисты», «Нежность», «То, что нужно», «Предчувствие любви», «Ты сахар в моей крови», — насколько красноречиво по звучанию и очень показательны сами названия работ, как раз раскрывающих многообразие оттенков в отношениях мужчины и женщины.

Такие камерные семейные сцены, но и здесь без драматизма не обходится, невзирая на их продолжающуюся привязанность друг к другу. Но жизненные перипетии ломают эту картину ожидаемого счастья.

«Пока можем обниматься» — психологически воздействует на зрителя своей ожидаемой безысходностью. Цветочный ореол вокруг семейной пары не может сокрыть явные следы обречённости их обоюдного счастья. Удивительно как удаётся автору передать эти чувствования с поразительной точностью, хотя он в отличие от художников-реалистов не выписывает мимические подробности их лиц. Но все читается с ясной определённостью. Композиции отличаются немногословностью. В них акцент делается на самих персонажах произведений; детали либо отсутствуют, либо их может быть один-два и при этом, и они наделяются определенной смысловой нагрузкой.

«Не спи» — казалось бы самая умиротворяющая ночная сцена между мужем и женой, но они разделены между собой в пространстве жилища визуально и, как это ни печально, и энергетически. Их эмоции самых близких людей совсем не совпадают.

Художник нередко использует приём двухчастной композиции, что также ещё более нагнетает тему отчуждения. Это экстремальное состояние тревожного ожидания женщины и чувства непримиримости со стороны мужа. Сама картина может вызывать недоумение зрителей неожиданностью трактовки — силуэт обнаженной женщины в полный рост и изображение головы мужчины без торса. Автор часто использует такие несопоставимые, по сути, приемы, что может вызывать шоковое состояние зрителей. Такой эпатаж нередко используется художником.

В картине «Ты сахар в моей крови» наблюдается уже иное умонастроение. Ироничная интонация прильнувшей друг к другу парочки подчёркивает теплоту их отношений, с готовностью обоюдного прощения в экстремальных ситуациях. Как бы в подтверждение розовый ореол над их изголовьем.

Но в этом цикле есть, безусловно, и сцены позитивные, представляющую идиллию полной совместимости. «Нежность», «Вместе», «Предчувствие любви» — в этих работах микс тёплых ярких цветов создаёт определённое мажорное состояние. Но и здесь автор верен себе. Таков уж его стиль, когда не тем, так другим он готов поразить зрителя. Такое кардинальное решение темы даже в случае случившейся эйфории выражается посредством необычайного колорита с использованием люминесцентных красок. Это своего рода вызов! Поскольку подобная гамма присуща чаще всего в откровенном китче, ставшим уже абсолютно законным жанром в современном искусстве contemporary art. Однако, для Каната это не самоцель, а один из способов привлечения внимания зрителей, остро реагирующих на такой расклад цветового спектра.

Работы Букежанова всегда узнаваемы своей остротой фабулы, способов композиционного решения. Подчёркнутая прозаичность персонажей отнюдь не умаляет их особой значимости. Беру на себя смелость провести некоторые параллели трактовки Канатом своих героев с Винсентом Ван Гогом по части отношения к ним: с чувством особого душевного расположения к ним, принятия их со всеми их слабостями, зачастую пороками, неуклюжестью их пребывания в удручающем социальном окружении. Таким образом, выражая своё искренне соучастие к ним, автор пытается как бы «вправить их духовный сустав» безо всякого резонерства, позиционируя себя наравне с ними. Для Каната по существу нет табуированных тем. Он остро и мгновенно рефлексирует на щемящие явления и, как результат, появляются произведения, лишенные всякой банальности, хотя в них отражены типичные моменты из нашей социальной жизни.

И последнее: выразительности композиции добавляет фактура полотна, рельефная, многослойная, словно вылепленная вручную глина. Вспоминаются слова Шаймардана Сариева: «Я смешиваю краски по-казахски». Канат Букежанов удачно нашёл собственную нишу художественного высказывания, переживая жизнь, а не просто проживая. Он стоит особняком на фоне отечественного искусства.

И все, чего он успел добиться: он сделал себя сам.