Тенденция на коллекционирование местного искусства: Оля Веселова и Санжар Серикпаев о современном арт-рынке Казахстана

В последнее время казахстанское современное искусство все больше обращает на себя внимание зрителей и потенциальных коллекционеров. Этому способствовало множество факторов, включая открытие новых институций и галерей.

Только в прошлом году в Алматы прошло сразу 4 предновогодних ярмарки современного искусства нацеленных на молодых коллекционеров. Это заставило нас задуматься над тем, что же сейчас происходит на рынке казахстанского искусства? Действительно ли имеется большой скачок? Насколько люди заинтересованы в коллекционировании местных произведений искусства?

Чтобы найти ответы на эти вопросы, редакция Art of Her поговорила с куратором Олей Веселовой и галеристом Санжаром Серикпаевым о том, на каком уровне современный арт-рынок Казахстана, появился ли тренд на коллекционирование, как не потерять собственную ценность в эпоху глобализации и других проблемах местного рынка.

Оля, Санжар, расскажите, на каком сейчас уровне коллекционирование произведений искусства в Казахстане?

Оля: Наверное, хватит 10 пальцев, чтобы пересчитать людей, которые занимаются этим на постоянной основе. Рынок у нас все еще не сформировался. Это большой вопрос…

У меня есть гипотеза, что данная ситуация связана с отсутствием покупателя. Наверное, это можно объяснить историей нашей страны, региона. Актуальное искусство как направление в Казахстане появилось не так давно, и люди не совсем понимают, что это такое. У нас не преподают современное искусство в школе, в университете нет соответствующих дисциплин. У нас даже нет музея современного искусства, где бы люди могли познакомиться с ним и получить опыт.

В этой связи, у людей нет навыков, как понимать искусство и чувствовать в нем ценность. Но определенно точно, запрос у людей есть. Это понятно благодаря проектам, которые мы реализуем. На экскурсиях я всегда чувствую, что люди заинтересованы. Ваш медиа-портал тоже пример того, что интерес есть.

Санжар: Коллекционирование присутствовало всегда, но оно было среди очень лимитированного количества людей. Сейчас коллекционирование перерождается и выходит на новый уровень, который мы надеемся, будет трендом 2023 года.

Тем не менее, у нас люди в целом боятся начинать коллекционировать, они думают, что покупать искусство – это что-то для «взрослых» людей. Это такой психологический барьер. Люди считают, что покупать современное искусство – это дорого.

Поэтому, мы придумали концепцию выставки-продажи для начинающих коллекционеров «Step by steppe», где собраны перспективные художники (с художественной точки зрения) и поставлен ценник от 100 до 500$. 50% работ мы продали, наш эксперимент удался. Мы рады за художников и за новых коллекционеров.

В чем проблемы развития рынка искусства в Казахстане? Неужели продажи в нем настолько низкие, что это не привлекает новых игроков?

Оля: Коллекционеры у нас были всегда, но это очень состоятельные люди, которые не один год формировали свою коллекцию. Я думаю, что львиная доля их коллекций – это зарубежное искусство. Даже тот же Сержан Жумашов, создавая Esentai Mall приобрел очень интересные скульптуры, но это все не казахстанские авторы. Они хорошо украсили город, но было бы лучше, если бы они поддерживали наших авторов.

Если вы пойдете в какой-то мебельный салон, то купите тиражированную вещь, за те же деньги, на которые могли купить оригинальную работу казахстанского автора. Для меня странно, почему люди так поступают. Наверное, мы недостаточно работаем в этом направлении.

Я не первый год занимаюсь современным искусством. Безусловно, какие-то продажи есть. Но я уже давно говорю о том, что нам необходимы образовательные проекты для коллекционеров и художников, чтобы у людей пропали барьеры и страхи.

К примеру, наша выставка «Step by steppe» для художников была тоже неким образовательным проектом, потому что молодые ребята не знают, как вести себя с галеристами, какой процент запросить с продажи.

Я надеюсь, что в Казахстане он начинает появляться (прим. ред. – рынок коллекционирования). Я приверженец того, что искусство – это такая же наша витальная потребность, как дышать, есть и пить. Сейчас мы начали больше переосмысливать себя и своё существование, и с этим, возможно, связано больше заинтересованности в местном искусстве.

Важно подчеркнуть, рынок начинается со второй продажи. То есть, когда вы купили и смогли продать работу художника за такую же цену, или скорее всего дороже. Почему я говорю, что у нас нет рынка современного искусства, потому что очень мало случаев, когда люди перепродают работы.

У людей есть стереотип, что стать коллекционером не так-то просто. По мнению обывателей, это требует определенных финансовых затрат, так как картины необходимо хранить в особых условиях. Насколько финансово тяжело содержать собственную коллекцию?

Санжар: Все мои работы расположены в пределах собственной квартиры, просто не все развешено. У меня нет профессионального подхода и я не могу похвастаться коллекцией такого размера и качества, для которой необходимо было бы отдельное помещение со специальным температурным режимом и уровнем влажности.

Выгодно ли сейчас инвестировать в казахстанский рынок искусства?

Оля: Инвестирование в искусстве сродни с инвестированием в ценные бумаги. Как вы можете инвестировать в ценные бумаги? Либо вы сами должны следить за котировками и погружаться в это, либо вы отдаете это кому-то, кто в этом разбирается. Также и в современном искусстве. Есть арт-консультанты, которые работают в разных направлениях.

Инвестирование, как мне кажется, это пока отдаленная перспектива для Казахстана. Условно говоря, вы сегодня купили Аружан Жумабек, я с большой вероятностью говорю, что она вырастет в цене, но ощутимо не раньше, чем через 10-15 лет.

Рынок искусства – это особый рынок. Многое построено на доверии. Стоимость искусства часто зависит от каких-то субъективных факторов. В этом смысле, роль галериста и доверие к нему – очень важны. Часто приходя в галерею, ты приходишь не просто в институцию, а приходишь к определенному галеристу, понимая его вкус и доверяя ему. Отсутствие образования в сфере бизнеса для художника, создает такие ситуации, когда в галерее за одну цену продаются работы, а у художника в мастерской дешевле. Это плохо для самого художника, он рушит цены на свои же собственные работы.

Санжар: Мы все время говорим об инвестициях в искусство, при этом мы все забываем, что для того чтобы у работы была инвестиционная составляющая, необходим рынок. Этого рынка у нас нет, потому что нет прозрачности. В том числе это касается и ценообразования. Нам нужно больше открытых кейсов.

Пока мы ждем развития внутреннего рынка, нашим искусством активно интересуются мировые институции и частные коллекционеры. Чем это может для нас грозить?

Оля: Сейчас для большинства американского и европейского мира мы инкогнито. В какой-то момент, мода придет и на наше искусство. Но здесь вопрос в другом, насколько мы будем к этому готовы? Сейчас европейские институции 1-2 раза в 3-4 месяца приобретают себе в коллекцию Центрально-азиатское искусство. Понятное дело, что покупая себе в коллекцию, они берут лучшие работы. Я боюсь, что в какой-то момент, мы столкнемся с историческим примером, когда знаковые работы американских авторов скупили японцы, и им пришлось их перекупать.

Мы не чувствует ценности сами в себе. Нужно кричать из всех рупоров о том, что нужно ценить наше искусство. Нам нужно больше покупать его, чтобы оно осталось в Казахстане.

Безусловно круто, что мировые институции покупают казахстанских авторов. Но за ними придут европейские коллекционеры, у которых возможностей больше чем у нас. Мы должны быть к этому готовы. У нас даже как таковых государственных коллекций нет. Ни у национальная музея, ни у Кастеева нет бюджетов на закупку современного искусства. Это же нонсенс. Я надеюсь на музей современного искусства в Казахстане. Большие надежды возлагаю на строящийся музей Нурлана Смагулова.

Если человек хочет стать коллекционером, ему следует доверять своим вкусам и чутью или обращаться к арт-консультантам?

Санжар: Я думаю, что настоящий коллекционер никогда не идет сразу к консультантам. Истинное коллекционирование начинается с выбора сердцем. Только страсть, а не холодный расчет по совету консультанта. Я считаю, что первые несколько лет коллекционировать нужно именно так, не боясь совершать ошибки, от которых никто не застрахован. Свой стиль и стратегия коллекции вырабатываются со временем.

Первую работу я купил в 2002-2003 году. Наверное, мне не было страшно, был скорее интерес. Я никогда не боялся приобретать. Я покупал необдуманно, и только то, что мне нравится. До сих пор поступаю так. Мне льстит что то, что я покупал 20 лет назад, мне до сих пор нравится.

Оля: Я думаю, что одно не исключает другого. В первую очередь нужно как можно чаще ходить на выставки. Нащупать связь с художником, понять куда он движется. Мы с Санжаром всегда открыты к консультации, чтобы понять нужно ли приобретать этого художника и соответствующая ли цена у его работ.

Есть ли сейчас какие-то тренды среди коллекционеров и художников на 2023 год?

Оля: В Казахстане сейчас точно тренд, который наметился раньше, но очень сильно усилился после “Кантара” и начала российско-украинской войны – это деколонизация. Этой теме очень много посвящено работ.

Я заметила, что раньше очень много в современном искусстве было рефлексии на Советский союз, потому что много авторов родились в то время. Сейчас вырастает поколение, которое н застало этот период истории, они слышали только по рассказам, и для них рефлексия “кто я” и “какие у меня корни” имеет совсем другую тематику.

Очень много местных компаний обращают внимание на искусство – это радует, так как дает возможность художникам зарабатывать на своем творчестве.

Какой портрет казахстанского коллекционера вы видите в будущем?

Оля: Это коллекционер средней руки, но массовый. Я думаю, что наши коллекционеры в первую очередь патриоты Казахстана, которые чувствуют свою связь с родиной и через это приходят к коллекционированию казахстанского искусства. И кроме этого, они понимают, что жизнь, наверное, имеет не только материальную составляющую, но и духовную, и они чувствуют в этом потребность.