с 20 октября по 10 ноября в Алматы пройдут показы документальных фильмов JETIQARAQSHY в рамках фестиваля современного искусства ARTBAT FEST. Показы инициировали коллектив режиссерок и продюсерок документального кино Women make docs и культурно-образовательный центр Egin. Концепция проекта заключается в том, чтобы инициировать диалог о деколониальности между казахстанским и мировым документальным кино, и на этот раз в разговор включаются фильмы «Twice colonized» режиссерки Lin Alluna и «Голос ледника» Ядыкара Ибраимова.
Громкая премьера фильма «Twice Colonized» состоялась в январе этого года на кинофестивале Sundance в Парк-сити (США), в марте фильм показали на CPH:DOX в Копенгагене (Дания), а в апреле на Hot Docs в Торонто (Канада). 3 ноября у вас будет возможность посмотреть «Twice Colonized» в Алматы.
Специально для Art of Her Альмира Исмаилова, авторка коллектива Women make docs, подготовила рецензию на фильм «Twice colonized» и размышляет о том, что значит быть «дважды колонизированным».
Фильм путешествует по планете и заглядывает в души тысяч людей, чтобы поговорить о трагичных и травматичных последствиях колониализма. Название сразу же заявляет основной конфликт фильма между колонизатором и колонизируемым, который потом будет развиваться на двух уровнях: политическом и личном.
Я начала смотреть фильм, не изучив контекст вокруг него. И вот, в одной из первых сцен фильма, я вижу героиню Aaju, выступающую перед аудиторией в ООН в защиту прав инуитов. Все это монтируется с перфомансом обнаженной женщины, окрашенной в красную краску в окружении людей с плакатами «Stop killing seals». Убийство тюленей откликается во мне, но, слушая следом Aaju, я начинаю понимать, насколько мы и люди с плакатами можем воспринимать картину однобоко. Aaju представляет проблему во всей ее сложности. Традиционные способы хозяйствования (охота и рыбалка) – это практически единственный заработок для инуитов, а датское правительство, прикрываясь давлением «зеленых», продолжает закрывать на это глаза. Aaju борется за то, чтобы сделать проблемы indigenous people видимыми.
В процессе фильма мы видим, как она сама проходит путь прозрения. Героиня испытала колонизацию на себе: в детстве ее забрали учиться в датскую школу, откуда она приехала, уже забыв родной язык и так и не сумев заново вписаться в родную общину. Уехав в Канаду, она была «колонизирована дважды», когда вступила в отношения с белым парнем и стала жертвой абьюза с его стороны. Бойфренд Aaju уродливо обрезал ей волосы без ее согласия. Во многих древних культурах обряды, связанные с отрезанием волос, понимаются как обряды инициации, вступления в новую фазу жизни. Он же хотел поглумиться и подчеркнуть свою власть над ней. Но несмотря на травму, в конечном итоге, этот опыт придал ей силы, чтобы осознать разрушительную природу этих отношений.
Вместе с историей героини мы видим историю ее народа. Родина Aaju, Гренландия, колонизирована сначала норвежцами, потом датчанами. А еще бесконечно подвергалась «невидимому насилию» со стороны США. На брошенной в США военной базе Camp Century в Гренландии до сих пор находятся неутилизированные радиоактивные отходы, о которых датские власти предпочитают не вспоминать. А еще США периодически пытается выкупить у Дании Гренландию, так что премьер-министру приходится заявлять, что остров вообще-то не продается. Эти подробности не упоминаются в фильме, но невольно приходят на ум при просмотре. Фильм из персональной истории Aaju, ближе к финалу становится историей всех северных народов, которые так или иначе угнетаемы колонизаторами. Aaju, выслушивая их истории, дает им голос через книгу, которую она пишет, делая и свой голос уверенней и сильней.
Режиссер подключает нас к героине через ее личную драму. Aaju потеряла своего 17-летнего сына. Он совершил суицид, как десятки других мальчиков-инуитов, у которых не было привилегии выбирать свой путь. Архивное видео, где он поет ей песню о любви:
Without you a part of me is missing
Just to make you my own, I will fight
(Без тебя я не чувствую себя целым
Я буду бороться, чтобы быть с тобой) – переносит зрителя в прошлое героини, где всё хорошо, будто можно отмотать жизнь назад и снова испытать тот теплый момент единения матери и сына. Но это только иллюзия. Мы уже видим героиню, сражающуюся вместо сына. Она стоит перед огромной аудиторией или на балконе в отеле, в самые сложные для нее моменты мы слышим прерывистое дыхание шамана, исполняющего таинственный танец. Это дыхание, как продолжение дыхания самой героини. Танец является её способом говорить откровенно с собой и зрителем. Для внучки Aaju танец с барабаном пока является лишь игрой, но словно инстинктивно она подпитывается энергией своих предков, которые находили в танце спасение.
В фильме есть сцена, где Aaju встречается с другом-датчанином. Он говорит, что при каждой их встрече он видит её со стаканчиком кофе Starbucks. В этой, на первый взгляд, безобидной фразе очень много колониального. Aaju не устает это объяснять. Она изо дня в день говорит о том, что разговаривать с indigenous people на языке прошедших веков унизительно и противоестественно. Инуиты прошли с тех пор длинный путь, и хотят жить жизнью современных людей, чтобы их воспринимали как людей современности. Мне кажется, что ключевой месседж фильма в том, чтобы общество и каждый человек по отдельности проделали работу по освобождению от ментального колониального наследия.
Я бесконечно бы наблюдала, как Aaju спит в фильме. Вдоль её лица можно путешествовать взглядом, останавливаясь то на расслабленных губах, то на треугольнике татуировки, чуть касающемся углом бороздок морщин на лбу. Только во сне она может позволить себе быть безмятежной и нежной. И кажется, то, за что сражается Aaju, как раз о возвращении к этому состоянию, когда ты не ждёшь угнетения, когда тебя слушают и принимают, когда перестают упрощать и искажать важные для тебя понятия.
«Мир — это борьба разных несвобод»: Влад Слудский о Музее запрещенного искусства в Барселоне и природе цензуры
Бухара и Ашхабад включены в программу ЮНЕСКО «Сеть творческих городов»