Задача сценографии этого выставочного проекта заключалась в том, чтобы посетитель мог не только испытать аудиальное путешествие в мир алфавитов Центральной Азии, Кавказа и Восточной Европы, но также, чтобы он мог обозревать следы насильственной советизации, вмешавшейся в естественную динамику существования разных этноязыковых групп.
Ритмика экспозиции приглашает посетителя проанализировать сходства и различия между соседствующими алфавитами. Например, сербская вуковица (vukovica), латинский вариант алфавита, здесь соседствует с его латинской версией (abeceda). Интересно здесь то, что в настоящее время в сербском языке обе эти письменности существуют одновременно. Дальше мы видим представителя из Косово, который произносит албанский алфавит языка shqip в токскском (Toskësisht) диалекте, а за ним следует представительница из Албании, которая произносит тот же алфавит, но с выраженным гегским (Gegërisht) диалектом. Ногайский и балкарский языки, принадлежащие к одной крупной кыпчакской языковой группе, расположены рядом, в один момент они синхронизируются, и это завораживает.
Зал разделен колонной. С одной стороны расположен Кавказский мир с представителями из лакской, лезгинской, азербайджанской и грузинской диаспор, персидским фарси (Fârsi) и берберским тифинаг (Tifinagh). С другой стороны расположены языки Восточной Европы: мари, украинский, македонский, сербский, албанский. Затем мы переходим к тюркским алфавитам, ногай, балкарскому и турецкому. На данный момент я успела записать 16 алфавитов и только один финно-угорский, но мне стоит поторопиться, потому что некоторые языки этой группы стремительно увядают, как, например, ныне исчезнувший биармский язык.
Вообще подготовка этой работы началась в декабре 2023 года, когда я начала посещать семинары, посвященные чтению и обсуждению темы империализма, в рамках инициативы Евразийского культурного альянса и группы независимых деятелей, Дмитрия Мазоренко (редактор независимого источника Vlast.kz), Жанар Бекмурзина (историк и независимая исследовательница), Артем Слёта (независимый исследователь) и Владислав Слудский (арт-дилер, куратор). Мы читали антиколониальные тексты Гаятри Спивак, Эдуарда Уади Саида, Чакрабарти и других авторов, кто внес значительный вклад в исследование и критику имперского поведения. Это помогло мне начать замечать схожие паттерны и понятия между разными империями, их средства для установки контроля, пути внедрения иерархического порядка, неравного распределения власти и ресурсов, насильственные процессы в отношении недоминирующих этнических групп. В один из дней это стало настолько большим потрясением для моей подвижной психики, что я не смогла справиться с нахлынувшими на меня эмоциями, что на время прекратила посещать семинары. Мы так долго жили под воздействием пропаганды, не замечая того факта, что советская власть ходила по тем же самым тропам, что и все прочие диктатуры, но в обратном и неочевидном порядке, спекулируя на дружбе народов и эссенциализации.
Для этого проекта я записывала не только то, как люди произносят свои алфавиты. Например, когда я пришла к Ильмирату Мухамеджановичу Вафину, представителю татарской диаспоры в Алматы, он отказался произносить свой алфавит, потому что он был недоволен тем, что стало с алфавитом вследствие насильственной советизации и при смене режимов. Вместо этого мы записали с ним интервью, в котором он делится своей перспективой на то, что происходило с татарским языком. Он показал мне, что режиму было выгодно постоянно менять письменность, таким образом создавая разрыв в коммуникациях между поколениями: «До этого была латиница, и мы к ней приспосабливались. Наши дети росли уже с другим языком, кириллицей, их переучивали. То есть в настоящий момент литературный язык существует со всеми изменениями. Хотя в самом Татарстане в разных аулах и районах существуют разные диалекты, в литературном все изменения сохранены. Тем более отличный диалект у тех татар, которые жили в Китае, наш язык мы называем “языком Габдуллы Тукай”.