Дебютная персональная выставка молодой мультидисциплинарной художницы Анны Кин «ღ» завершилась 10 октября в алматинском культурном пространстве Egin. После себя она оставила много безответных вопросов, острых споров и неоспоримое послевкусие насыщения совриском. Другими словами, ее искусство выполнило свою прямую роль – заставило задуматься.
Художественный проект Анны Кин – это приглашение к аффективному разговору о могуществе языка с выраженной индивидуальностью каждого. Главными героями и героинями этого проекта являются люди из разных этнолингвистических диаспор, через мимику и реакцию которых перед зрителем раскрывается сложный контекст различных этноязыковых групп после имперского распада и политического перехода.
Собравшись всей редакцией, мы долго думали, как же рассказать читателям и читательницам о том, на какие мысли навела нас выставка. Впервые возникла ситуация, в которой абсолютно каждый увидел разные смыслы, не пересекающиеся друг с другом. Так и не определившись, мы поняли, что лучше дать возможность высказаться самой художнице, имея на это полную объективность, в отличие от субъективного видения любого из членов редакции.
Специально для Art of Her художница Анна Кин подготовила монолог, в котором рассказывает о своем уникальном исследовательском проекте «ღ».
Задача сценографии этого выставочного проекта заключалась в том, чтобы посетитель мог не только испытать аудиальное путешествие в мир алфавитов Центральной Азии, Кавказа и Восточной Европы, но также, чтобы он мог обозревать следы насильственной советизации, вмешавшейся в естественную динамику существования разных этноязыковых групп.
Ритмика экспозиции приглашает посетителя проанализировать сходства и различия между соседствующими алфавитами. Например, сербская вуковица (vukovica), латинский вариант алфавита, здесь соседствует с его латинской версией (abeceda). Интересно здесь то, что в настоящее время в сербском языке обе эти письменности существуют одновременно. Дальше мы видим представителя из Косово, который произносит албанский алфавит языка shqip в токскском (Toskësisht) диалекте, а за ним следует представительница из Албании, которая произносит тот же алфавит, но с выраженным гегским (Gegërisht) диалектом. Ногайский и балкарский языки, принадлежащие к одной крупной кыпчакской языковой группе, расположены рядом, в один момент они синхронизируются, и это завораживает.
Зал разделен колонной. С одной стороны расположен Кавказский мир с представителями из лакской, лезгинской, азербайджанской и грузинской диаспор, персидским фарси (Fârsi) и берберским тифинаг (Tifinagh). С другой стороны расположены языки Восточной Европы: мари, украинский, македонский, сербский, албанский. Затем мы переходим к тюркским алфавитам, ногай, балкарскому и турецкому. На данный момент я успела записать 16 алфавитов и только один финно-угорский, но мне стоит поторопиться, потому что некоторые языки этой группы стремительно увядают, как, например, ныне исчезнувший биармский язык.
На самом деле из предыдущего абзаца возникает мысль, что я лингвист, но это далеко не так. Я языковой энтузиаст и художник, а идея сделать выставку на эту тему появилась у меня благодаря осознанию, что все империалистические режимы в своих колониальных методах угнетения в первую очередь стараются вытеснять именно язык как базовый инструмент народной самоидентификации. Алфавит же – набор символов, которые выполняют еще более простую и базовую функцию в этой структуре. Я пришла к идее этой выставки, направляя свою мысль от чего-то, постоянно подчеркивающего свой огромный размер и стремительно растущего, империи, к чему-то очень маленькому, простому и базовому, к букве, или даже еще менее уловимому, к звуку, фонеме. Метафоре о букве грузинского алфавита Ган «ღ», по форме напоминающей сердце, призывающей к диалогу с аффектом.
Вообще подготовка этой работы началась в декабре 2023 года, когда я начала посещать семинары, посвященные чтению и обсуждению темы империализма, в рамках инициативы Евразийского культурного альянса и группы независимых деятелей, Дмитрия Мазоренко (редактор независимого источника Vlast.kz), Жанар Бекмурзина (историк и независимая исследовательница), Артем Слёта (независимый исследователь) и Владислав Слудский (арт-дилер, куратор). Мы читали антиколониальные тексты Гаятри Спивак, Эдуарда Уади Саида, Чакрабарти и других авторов, кто внес значительный вклад в исследование и критику имперского поведения. Это помогло мне начать замечать схожие паттерны и понятия между разными империями, их средства для установки контроля, пути внедрения иерархического порядка, неравного распределения власти и ресурсов, насильственные процессы в отношении недоминирующих этнических групп. В один из дней это стало настолько большим потрясением для моей подвижной психики, что я не смогла справиться с нахлынувшими на меня эмоциями, что на время прекратила посещать семинары. Мы так долго жили под воздействием пропаганды, не замечая того факта, что советская власть ходила по тем же самым тропам, что и все прочие диктатуры, но в обратном и неочевидном порядке, спекулируя на дружбе народов и эссенциализации.
Для этого проекта я записывала не только то, как люди произносят свои алфавиты. Например, когда я пришла к Ильмирату Мухамеджановичу Вафину, представителю татарской диаспоры в Алматы, он отказался произносить свой алфавит, потому что он был недоволен тем, что стало с алфавитом вследствие насильственной советизации и при смене режимов. Вместо этого мы записали с ним интервью, в котором он делится своей перспективой на то, что происходило с татарским языком. Он показал мне, что режиму было выгодно постоянно менять письменность, таким образом создавая разрыв в коммуникациях между поколениями: «До этого была латиница, и мы к ней приспосабливались. Наши дети росли уже с другим языком, кириллицей, их переучивали. То есть в настоящий момент литературный язык существует со всеми изменениями. Хотя в самом Татарстане в разных аулах и районах существуют разные диалекты, в литературном все изменения сохранены. Тем более отличный диалект у тех татар, которые жили в Китае, наш язык мы называем “языком Габдуллы Тукай”.
В выставке нет русского языка, но я не поддерживаю русский хейт. Моя позиция в отношении русского языка такая же, как у Мадины Тлостановой: мы имеем право на наш казахский-русский язык так же, как узбеки и кыргызы имеют право на свой адаптированный русский язык, со всеми преображениями, новоизобретенными фразеологизмами. Мы должны его деколонизировать и присваивать. Мы можем изобретать свои новые языки. Для этого проекта я летала с исследованием в Белград, где я узнала про существование такого языка, как трансславик (интерславик). Это движение родом из Восточной Европы, оно соединяет славянские языки таким образом, что, зная хотя бы один из них, ты можешь читать и понимать большую часть контекста. Своего рода, креольскость. Конечно, я не считаю, что такое будущее языков меня устроило бы, но в одном из воображаемых мной будущих есть место этой космполитической идее. При этом я с большим уважением и любопытством отношусь ко всем языкам.
Анна Кин (р. 1999) – художница родом из Алматы, Казахстан. В настоящее время работает в сфере антиколониальных художественных практик, социально вовлеченного искусства и целительных практик.
Фотограф: Zhanar Shaki, Liza Kin
Сценография и постер: Дарья Прокопец
Видеограф: Danilo Ceković, Дамир Мухаметов
Оператор и монтажер: Бахтияр Келис
Участники: Ильмират Мухамеджанович Вафин; Arash Jafari Sarouei, Yakub Gekkie; Hatiye Garip Turkiye; Elchin Jafarov; Sonila Abdalli, Albania; Luka Lebanidze, Sakartvelo; Ana Dragić; Tane Laketić; Tetiana Kryvenko Ukraine; Andrea Markoska
Супервайзер: Leah Feldman
Менеджер площадки: Shakarov Amir
Международный совет музеев опубликовал заявление после давления израильских учреждений
История тебя и меня: в музее Кастеева готовится к открытию персональная выставка корейской художницы Ок Сун Ким