Жизнь Әбілхана Қастеева — не кино. Дублей не будет (часть 2)

Этот год проходит под знаком 120-летия Әбілхана Қастеева — одного из основоположников казахского изобразительного искусства. Казалось бы, столько уже о нем сказано, а сколько ещё, как оказалось, недосказанного. У нас в Казахстане существует проблема с мемориальной литературой. И, пожалуй, пришло время для его персонального биографа. Искусствовед Мария Жумагулова специально для Art of Her провела серию встреч с родственниками, с людьми, так или иначе сопричастными к памяти Әбілхана Қастеева, чтобы открыть некоторые неизвестные страницы жизни и творчества художника.

Первая часть материала доступна по ссылке (кликабельно).

Часть 2.

Творчество Әбілхана Қастеева создавалось в удивительное время. Начало XX века — время настоящего бума в европейском и русском искусстве. Он же находился в совершенно никак неосвоенном изобразительном пространстве Казахстана (в состоянии целины). Естественно, он отталкивался от традиций русского и позже советского искусства. Это период, когда продолжали творить ещё русские авангардисты, некоторые из которых вписались деликатно в План Советской монументальной пропаганды, но продолжали гнуть свою линию. И тогда же стал особо интенсивно развиваться стиль примитива, наива, арт-брют. Чёткого разграничения ещё не было. Әбілхан Қастеев, сам не подозревая об этом, вполне вписался в эти поиски, конечно, неосознанно. Будучи самоучкой, он оказался в центре советской идеологемы в строительстве нового мира. Именно на государственном уровне делается акцент на развитие самодеятельного творчества, в рамках которого был создан, например, Институт имени Надежды Крупской, где, кстати, в течение 2 лет Қастеев проходил курсы.

Наивное искусство было инспирировано властью: базовая модель счастья простого народа. В большинстве своём в СССР художники этого направления опирались на фольклор. Әбілхан Қастеев от начала до конца своего творчества — летописец жизни казахского народа. Он не мог избежать идеологических ориентиров, однако у него сложился свой личностный нравственный, этический, эстетический нарратив, что делает его всегда узнаваемым. Его личностная оптика с этническим уклоном сохранялась до конца его жизни. Он плоть от плоти — народный художник без возвышенного пафоса, а как данность. С годами его стиль менялся, он с мастерством использовал, к примеру, свои пленэрные открытия. И этот удивительный симбиоз самодеятельного и профессионального творчества — неповторимая особенность художника. Уникальность его живописной линии в том, что, если выдающиеся русские авангардисты сделали свое обращение к наиву своим манифестом, то Қастеев не рассуждал об этом, но сохранил от сердца эту чистоту и детскую открытость этому миру. Он сумел с поразительной тонкостью внедрить в своё искусство приемы профессионального мастерства. В этом и состоит феномен творчества Әбілхана Қастеева. Он не раздваивался, будучи цельной личностью. У него сформировался свой индивидуальный изобразительный маркер, в котором его знания основ народного ремесла и профессиональных знаний гармонично сложились в неповторимую конструкцию. В каждой композиции внимательность к деталям, мелочам быта. Они всегда красноречивы, порой доходят до натурализма и при этом не навязчивы, не раздражают глаз, а, напротив, умиляют своей теплотой и любованием уютностью казахского быта. В его работах, особенно раннего периода, прослеживается эта связь знания изобразительных законов и основ народного творчества, как в построении полотна, взаимодействия линейного и живописного рисунка, в особенной ритмике соотношения планов, пространства; и в чисто казахской колористике, совмещающей, как сдержанность степной красоты красок, так и яркость предметов ремесла…

В его художественном контексте слились неизбежность соцреализма с наивом восприятия, что и составило основу его, қастеевского стиля. «Ваш диплом — это всего лишь лист бумаги, ваше образование видно в вашем поведении», —Уоррен Баффет. Это так соотносится с жизненной позицией художника.

Его творчество совпадает с агитационной мотивацией советского времени — своеобразный «синдром Прометея» — и все же это не тенденциозный лозунг, ибо транслирует его искреннее чувство патриотизма и оптимизма, безо всякой показухи. Он искренне радуется кардинальным переменам в жизни страны и поэтому к его работам не возникает негативного восприятия.

Живопись Қастеева на раннем этапе выполняется все ещё с оглядкой на орнаментальное построение. Его изобразительную партитуру во многом отличает ясная линейная отчетливость, во многом аутентичная декоративному узорочью с его позитивно-негативными свойствами. Әбілхана Қастеева всегда отличало удивительное умение существовать в парадигме своего времени. Архив памяти его никогда не подводит. Его включённость во все происходящие процессы позволила ему создать визуальный дневник страны. У него особо обострённое ощущение аула с чувством личной сопричастности. В произведениях художника изначально притягивает этот неповторимый аромат сельской жизни с такой «вкусностью» архаичных деталей. Он чувствует пульс времени и идёт в ногу с происходящими переменами. Тональность в его искусстве постепенно меняется: из жизни внутри юрты он переходит в большие пространства новой социальной жизни. И при этом у него всегда сохраняется возможно коммуникации со своим зрителем. Эта обратная связь не была нарушена до конца его жизни. Он с радостью впитывал запахи перемен. И все же и с течением времени его картины продолжают влиять на состояние нашей ментальности, как точно отмечено Олегом Ройем: «В книге памяти бывают такие моменты, на которых хочется оставить закладки…».