Автор: Влад Слудский

  • Arco Madrid 2024: чем удивила 43-я Мадридская ярмарка искусства

    Arco Madrid 2024: чем удивила 43-я Мадридская ярмарка искусства

    С 6 по 10 марта в столице Королевства Испания прошла одна из самых ярких, больших и динамичных ярмарок в испано-язычном мире Arco Madrid. Куратор и арт-консультант Владислав Слудский делится своими впечатлениями о посещении ярмарки, наиболее интересных галереях и художниках, а также дает небольшой экономический анализ этого события.


    После многих поездок на самые разные ярмарки мира от Art Basel в Базеле до Frieze Art Fair в Нью Йорке было сложно воспринимать Мадрид, как еще одну точку на карте, которую нельзя будет пропускать и в будущем. Рынок искусства по-прежнему крайне централизован в таких городах, как Базель, Лондон, Нью-Йорк, Париж и, в меньшей степени, Гонконг, а посещение даже одной ведущей ярмарки в год в одном из этих культурных полюсов уже дает некоторое представление о международном рынке, трендах и позволяет заранее узнавать о каких-то крупных проектах и выставках, которым еще только предстоит случиться.

    В этом смысле ждать особых побед от Мадрида, с его относительно слабой экономикой, изолированностью и довольно крупными налогами казалось бы не стоит. Однако, после визита на 43-ую итерацию Arco Madrid становится очевидно, что организаторы события хорошо осознают свое место в мировой экосистеме искусства и справедливо претендуют на самые сильные в ней позиции. Смелость решений, экспериментальные форматы, насыщенная программа и по-настоящему впечатляющий продакшн превращают эту нишевую, региональную и испаноязычную ярмарку в место, которое нельзя и не хочется пропускать даже ведущим профессионалам мира.

    Вероятно поэтому на превью можно было увидеть самых разный людей от звездных кураторов вроде Ханса Ульриха Обриста и Клауса Бизенбаха до важных коллекционеров вроде Алана Серве (Alain Servais) или Эллы Фонтаналс-Циснерос (Ella Fontanals-Cisneros). Это не считая примерно 95 000 посетителей, короля и королеву Испании, а также внушительное количество частных и общественных институций, которые покупают искусство в свои коллекции прямо там. Один только музей Reina Sofia приобрел произведений на €553 000 увеличивая свою коллекцию на 30 объектов и 22 новых имени, 17 из которых художницы-женщины среди которых можно заметить Белену Уриел (Belén Uriel), Соню Наварро (Sonia Navarro) и Мари Пури Хераро (Mari Puri Herrero).

    Примечательно то, что в поисках своей уникальной и конкурентоспособной модели ярмарка не заканчивается исключительно галереями: внутри проекта были и технологические стартапы, работающие с современным искусством, несколько ювелирных и фэшн брендов, большое количество издательских домов и медиа проектов от El Pais до знаменитого AD, а также лекторий с активной образовательной программой, лекциями и дискуссиями, несколько художественных премий, лаундж коллекционеров и много другой инфраструктуры. Вместе с итальянской Artissimo, Arco одна из двух крупных европейских ярмарок, которая финансируется государством — бюджет проекта в этом году составляет 4,5 млн, аккумулируя городу порядка 80 млн за одну неделю. В экономику деньги возвращаются через отели, сервисы, налоги с продажи произведений, логистику, страховку, производство и зарплаты.

    Devouring lovers Installation at Hamburger Bahnhof, Берлин. Фото: Bombon

    За пределами экономических бенефитов есть и политические: ярмарка основана в 1982 году галеристкой Жуанной де Айзпуру (Juana de Aizpuru), как попытка перезапустить отношения с мировым культурным сообществом после того, как их разрушила диктатура Франко. То есть для Испании Acro является по-настоящему страновым проектом, который поддерживает государство и крупный бизнес, пытаясь перенаправить потоки большого капитала из других западных столиц. Успех ярмарки такой заметный, что по мнению журналистов из Artnet, Мадрид даже может составить конкуренцию другому известному среди испаноязычных элит городу — Майами. Климат, рестораны, эстетика города, экспортные законы, его готовность принимать UHNWI (Ultra High Net Worth Individuals) — все эти факторы влияют на решение отдельного человека о том, лететь ему в Базель, Лондон или Мадрид. То есть задача любого современного города сегодня это создать максимально комфортные условия, для циркуляции креативного капитала. На этом фоне удивительно выглядит то, что Казахстан до сих пор регулирует вывоз произведений искусства и создает всяческие искусственные и анти-рыночные барьеры в виде справки “культурной ценности не имеет” и пошлины на нее. Сложно представить себе иностранца, который захочет платить дополнительные к стоимости произведения искусства деньги и возиться с нашей бюрократией для того, чтобы вывезти произведение за условные €10 000. Так, эти деньги не попадают в экономику, а наш креативный сектор остается таким только в отчетах.

    Разумеется выбор произведений искусства в Испании будет сильно отличаться от того же Базеля; цены на произведения ниже, с существенным фокусом на латиноамериканский и испанский мир, художники и галереи моложе и доступнее. Но если вы не Стивен Коен и не охотитесь за Жаном-Мишелем Баския с семью нулями — то Arco скорее всего удовлетворит ваши потребности. Это идеальная ярмарка для начинающих, молодых и интересующихся миром искусства коллекционеров.

    Работа Энтони Гормли в галерее Thaddaeus Ropac. Фото: сайт Thaddaeus Ropac

    Помимо очевидно влиятельных и интересных мировых галерей вроде Thaddaeus Ropac с его неизменным Энтони Гормли или Esther Schipper с Уго Рондиноне, а также череды самых разных работ Антони Тапиеса и Миро, были и более уникальные, молодые проекты. Барселонская Bombon Gallery представила Еву Фабригас (Eva Fàbregas) которая прогремела недавно в Берлинском музее Bahnhof, открытием стала Аргентинская галерея Sendros которая представила молодого художника Андрес Пинья, который ловко жонглирует напряжением между поздним капитализмом и аграрными обществами. Нельзя не отметить коллег из галерее Art Beat, которые являются одной из двух наиболее активно выставлявшихся галерей Грузии, а также Киевско-Майямскую Voloshyn Gallery, которая представила Данило Халькина.

    Среди других приятных сюрпризов, галерея Perdo Cera показала произведения туринского художника монгольского происхождения Бехбаатара Энхтура, знакомого казахстанцам по выставке ARTBAT FEST, которая проходила в Алматы с августа по ноябрь, 2023 года. А это значит, что Алматы, пусть и немного, но тоже задает тренды в мировом рынке искусства.

    Развитие чего-либо в культуре требует системного подхода, политической воли, прозрачности и синергии разных секторов экономики. Arco не стала вдруг замечательной ярмаркой на пустом месте — еще десять лет назад это было относительно маленькое мероприятия сделанное Мадридом, в первую очередь, для выстраивания своего культурного ландшафта. И даже это заняло у организаторов и владельцев события свыше 30 лет.

  • Советы для начинающих кураторов от Владислава Слудского

    Советы для начинающих кураторов от Владислава Слудского

    Профессия куратора становится популярным направлением у молодых ребят, которые хотят заниматься современным искусством. Для тех, кто ещё не разобрался в её особенностях, кажется, что основная задача куратора — красиво стоять с бокалом игристого вина и умно рассказывать о тех смыслах, которые заложил художник в своих работах. Но все, конечно, куда сложнее и серьезнее.

    Что должен знать начинающий куратор, чтобы успешно реализовать себя в этой профессии? Какие подводные камни есть в этой работе? Как найти правильный ориентир? Специально для Art of Her куратор и арт-консультант Владислав Слудский подготовил Памятку для начинающих кураторов.


    Вид на работы Сауле Сулейменовой на выставке «The Tales of Middle-earth: Kazakhstan All the Time», Jeonbuk Museum of Art, Южная Корея, 2023 г. Кураторы: Владислав Слудский, Mr.Jung, Kim Minyoung. Фото: пресс-служба Jeonbuk Museum of Art

    Слово куратор происходит от латинского cura, что позже попадает в английский язык, как «to cure» — заботиться, исцелять. В Древнем Риме кураторами называли людей, которые смотрели за надлежащим исполнением строительных работ, в частности акведуков. Это профессия до сих пор предполагает все ту же заботу, но теперь, не только об акведуках, а об обществе в целом. Как и художникам, кураторам необходимо блестяще разбираться в истории искусства (в том числе для того, чтобы эту историю переосмыслять), ориентироваться в базовых понятиях философии, политики, антропологии и социологии, чтобы в целом понимать в какой исторической точке мы все сегодня находимся. Важно сказать, что кураторство для меня окутано ореолом такой важности, что мне до сих пор неловко называть себя куратором. Полагаю, что через 13 лет и десяток выставок за спиной, я только подбираюсь к тому, о чем я вообще хотел бы “размышлять вслух”. Это долгий и тернистый путь, но это интересный путь, который учит большему, чем просто искусству.

    Есть мнение, что кураторы — это мета-художники — они тоже посвящают свои карьеры исследованию каких-то конкретных тем и проблематик, но способом артикуляции этих поисков выступают выставки, а не произведения искусства. Звездный куратор Ханс Ульрих Обрист в своей замечательной книге «Пути Кураторства» (2016) так же напоминает нам о том, что курировать — значит работать с пространством. В самом широком смысле, то есть с архитектурой, контекстом здания, историей места, способами презентовать объекты в этом пространстве. Если очень коротко, то куратор — это человек небезразличный к будущему мира, который работает в тесной связи с художниками для того, чтобы вместе подсвечивать какие-то проблемы общества и стараться, как минимум, их обозначать, а как максимум, предлагать пути их решения. Но это не все.

    Самоорганизация


    Вид на экспозицию выставки «The Tales of Middle-earth: Kazakhstan All the Time», Jeonbuk Museum of Art, Южная Корея, 2023 г. Кураторы: Владислав Слудский, Mr.Jung, Kim Minyoung. Фото: пресс-служба Jeonbuk Museum of Art.

    Самоорганизация является важным навыком для всех, кто хочет попробовать себя в качестве куратора, особенно, куратора в Казахстане. Это профессия, лишенная каких-то линейных структур, которые помогут вам войти в экосистему искусства — в стране до сих пор очень мало институций, размер и бюджеты которых позволяли бы нанимать кураторов, практически нет системных и сильных образовательных программ, внутри которых происходила бы какая-то преемственность, в отличии, например, от финансовых институций. Поэтому вы, в целом, принадлежите себе. Но нет и регуляторов, которые бы ограничивали кругозор ваших поисков. Поэтому отсутствие инфраструктуры может научить вас умственной самостоятельности, способу критически смотреть на институции в целом, искать свой голос и свою оптику. В этом смысле некоторый институциональный вакуум Центральной Азии делает всех нас достаточно автономными, но создает условия, в которых DIY является едва ли не единственной точкой входа в профессию. Поэтому первый совет — это не ждите ничего, даже формального образования. Вы можете сами найти бабушкин гараж, несколько художников, остатки стен от ремонта соседа и сделать свою первую молодую выставку — проживая этот эмпирический опыт вы будете делать ошибки и стараться избегать их в будущем.

    Найдите своих героев-кураторов


    Экспозиции выставки «Когда отношения становятся формой» в Бернском Кунстхалле в 1969 году. Куратор: Харальд Зееман. Фото: Siegfried Kuhn © StAAG / RBA.

    Чтобы стать хорошим писателем, нужно сначала стать хорошим читателем. Найдите своих героев-кураторов и читайте их эссе, концепции, твиты и инстаграмы. Конечно, фигура куратора предполагает некий авторитет в каком-то вопросе, периоде времени, а иногда истории отдельно взятого художника или географии. Вы не сможете разбираться во всем, поэтому стоит определить фокус вашего кураторского исследования. Это не обязательно делать сразу, но лет через 10 после первой выставки ноги сами понесут вас в какие-то темы, которые кажутся вам ближе и интереснее — это происходит органически, такому в школе не научат. Возможно вы будущий the authority по Винсент Ван Гогу, или укиё-э, или минимализму, или художникам-абстракционистам Латинской Америки в 1960-х. Пространство для маневра огромное: его все время надо сужать до точки и расширять до окружности — через это дыхание вы узнаете место, которое занимает ваше исследование в мировой культуре.

    Учите языки


    Вид на коллаж Джеффри Фармера «Leaves of Grass», 2012 г. 13-documenta, Кассель (Германия), 2012 г. Куратор: Каролин Христов-Бакарджиев.

    Языки это очень важно — мировая арт-тусовка разговаривает как минимум на четырех: английский, французский, испанский, немецкий. Ужины, коллекционеры, пресс-конференции, small talks в коридоре техно-клуба, кураторские экскурсии, познание других культур — все это сложно представить без базового знания хотя бы разговорного, а лучше литературного языка. В юности, на меня производило огромное впечатление то, как быстро и легко красиво одетые интеллектуалы Европы переключаются между итальянским, немецким и, например, фарси, по 15 раз за один диалог. Но сегодня я знаю, что это не попытка казаться экстравагантными, а основа коммуникации внутри сообщества. Казахский, который не так часто услышишь на тех самых международных выставках, также нужно изучать, как минимум потому что это ключ к пониманию локальности. В целом, коммуникация — это 50% работы куратора. Это может быть через письма и публикации (если вы интроверт) либо через вечеринки и ужины (если вы экстраверт).

    Найдите своего сенсея


    Окуи Энвезор, известный куратор современного искусства из Нигерии. Фото: brand.hyundai.com.

    Искусство — это про преемственность, поэтому вам необходим свой учитель — человек, на которого хотелось бы равняться, кто-то, кто мог бы вдохновлять и показывать острые углы, сложности, направления. Кураторство — это ремесло, поэтому очень важно найти каких-то людей, которые бы делились с вами знаниями и контактами. Для меня такими людьми были и остаются Марат Гельман, Юлия Сорокина, Валерия Ибраева, Баян Бармункулова, Анжелика Акилбекова, Кендал Генри, Лиза Ахмади, Кристина Штейнбрехер-Пфандт. Уверен, у каждого из них есть свой список тех старших коллег, которые когда-то поверили в их путь. Кураторство — это профессия, где хороший совет от умного человека может помочь вам сохранить годы усилий, когда ты стучишь в дверь, которую никогда не откроют. Каждому юному падавану необходим свой джедай — найдите его!

    Улучшайте насмотренность


    Вид инсталляции Томаса Хиршхорна «Промежуток», 2015 г. South London Gallery, Лондон. Куратор: Терри Смит. Фото: southlondongallery.org

    Летайте на выставки. Насмотренность нельзя переоценить, поэтому в какой-то момент критически важно найти выходы на резиденции, которые приняли бы вас как исследователя, стараться летать на знаковые академические выставки вроде Documenta, Manifesta или Venice Biennale. Этот список бесконечный, но важно посещать максимальное количество подобных событий, потому что там можно соприкоснуться с историей искусства, которая формируется сегодня.

    Владейте навыками


    Вид на экспозицию выставки «The Tales of Middle-earth: Kazakhstan All the Time», Jeonbuk Museum of Art, Южная Корея, 2023 г. Кураторы: Владислав Слудский, Mr.Jung, Kim Minyoung. Фото: пресс-служба Jeonbuk Museum of Art.

    Помните о том, что роль куратора сегодня не заканчивается написанием текста и вальяжным попиванием игристого вина из высокого бокала во время открытия. Как правило, это пыльная работа и надо уметь прибить гвоздь, вымыть пол, покрасить стену. Ты рассылаешь письма директорам музеев, а через 10 минут стоишь с тряпкой в коридоре потому что из скульптуры Дэмиена Херста вытек формальдегид и это — нормально. Это project-based management и нужно хорошо понимать все цепи производства выставки от стен, света, розеток до дизайна приглашения, айдентики выставки и того, где на все это взять денег. Хорошо бы знать Adobe, как заполнять заявку в фонд и как занести 4-х метровую скульптуру в галерею с дверью 2×1 метр. Конечно, с годами и прогрессом в ваших карьерах можно будет больше фокусироваться на смыслах и меньше на их упаковке, но пока вы скорее всего человек-оркестр и это позволит вам лучше понимать организацию процессов, когда их надо будет организовывать. Понятно, что Массимильяно Джонни не прибивает гвозди в Арсенале — но он, наверняка, смог бы, если такая необходимость возникла.

    Позаботьтесь о финансовом вопросе


    Вид на работу Гэвина Уэйда «New & Old: Z is for Zoo», Музей Франса Халса, Харлем, 2016 г. Фото: Gert Jan van Rooij.

    В целом стандартная модель предполагает, что кураторы занимаются чисто академической деятельностью и получают за свой труд гонорары при этом всячески избегая любую коммерческую составляющую. Это делается для того, чтобы избегать конфликта интересов, когда, например, хочется включить какое-то произведение в выставку, но ты знаешь, что его сложно продать и принимаешь решение в пользу рынка, а не формирования смыслов. И эта ситуация при которой сложно идти на компромисс. С другой стороны, с этой моделью есть какая-то проблема, потому что многие мои коллеги-ровесники не только в Казахстане, но и на здоровых развитых рынках вроде США или Европы, не могут обеспечивать себя исключительно кураторством. Один из вариантов — это писать статьи и получать гонорары за них, но даже самые активные 30-летние кураторы не могу производить больше двух тестов в месяц (если только они не профессиональные критики или журналисты). То есть тут side hustle тоже ограничен. Поэтому нужно придумывать модели, при которых вы можете обезопасить себя финансово, в том числе чтобы продолжать делать то, что вы делаете, не теряя свое лицо сомнительными коллаборациями с пивом, казино или картелями. В некоторых случаях галереи могут дать 10% c продаж выставки, если с галереей есть история отношения и если она понимает, что ваша экспертиза поддерживает уровень выставки, а значит и уровень коллекций, которые обратили бы на нее внимание. Можно создавать какие-то образовательные программы и брать деньги за знания, что тоже, как будто, плюс в карму и банковский счет. С годами можно начать консультировать других людей и организации и передавать знание, которое вы приобрели.

    Перед тем, как продолжить свою карьеру в качестве арт консультанта Владислав Слудский работал старшим консультантом в Сингапурской компании Metis Art Education и возглавлял Ethan Cohen Gallery в Нью-Йорке, где он организовал и со-курировал персональные и групповые выставки таких значимых художников, как Ай Вейвей, Шу Бинг, Сунь Юань и Пэн Юй, Яёи Кусама, Энди Уархол, Джон Кесслер, Жанг Хуан, Гу Дешин, Цинь Фен, Гонзало Мабунда, Абудия, Моффат Такадива и Хью Хэйдан среди прочих.

     

    Помимо кураторских проектов в галерее, Слудский также работал с Тацу Ниши, Марком Форнесом, Энрдю Роджерсом, Никитой Каданом, Николаем Кошелевым, а также рядом художников из Центральной Азии включая Елену и Виктора Воробъевых, Александра Угая, Сауле Сулейменову, арт группу Кызыл Трактор и Алмагуль Менлибаеву.

    Рожденный в Алматы, в Казахстане, Слудский со-основал ежегодный фестиваль современного искусства ARTBAT FEST, который проходит в Алматы с 2010 года. Слудский также является со-основателем некоммерческой организации Евразийский Культурный Альянс (ЕКА) поддерживающей выставки, фестивали, образовательные инициативы в сфере культуры, а также программы обмена между местным и международным арт сообществом. В разное время ЕКА поддержал выставки в таких значимых организациях, как Страсбургский Музей Современного Искусства (MAMCS), музей PERMM, Альсеркаль Авеню в Дубаи, Jeonbuk Museum of Arts, а также государственный музей искусств им. Абылхана Кастеева в Алматы.

    Совместно с командой ЕКА Слудский также консультировал топ менеджмент Астана ЭКСПО 2017 по Паблик Арт программе и активации территорий через общественные пространства, расширяя парк скульптур ЭКСПО до 12 произведений паблик-арта в 2021 году В 2018 году Слудский выступил со-куратором выставки Думая Коллекциями, Рассказывая Истории арт группы Кызыл Трактора совместно с Лизой Ахмади в рамках Недели Азиатского Искусства в Нью-Йорке (ACAW). За почти 15 лет своей карьеры Слудский создал обширный круг профессиональных связей и в разное время коллаборировал с лидерами индустрии из ведущих галерей мира, арт-ярмарок, музеев и аукционных домов. Летом 2019 ЕКА запустил онлайн платформу для коллекционеров и арт профессионалов Qazart.com, на которой сегодня представлены произведения более 35 современных художников из Казахстана.

    В настоящий момент Слудский является независимым арт консультантом помогающим своим клиентам в вопросах коллекционирования, перевозки и хранения произведений искусства, с особым фокусом на первичный рынок, паблик-арт и живопись.

    Кураторская работа Слудскиого, а также некоторые его статьи появляются в таких изданиях как Brooklyn Rail, Ocula, Huffington Post, Art Asia Pacific, A4 Mag, Esquire, Forbes, и Buro 24/7, а также в недавно изданной книге “Can Art Aid in Resolving Conflicts: 100 perspectives.” С 2021 года Слудский является участником рейтинга Forbes Kazakhstan 30 under 30.


    Материал подготовлен при поддержке Евразийского культурного Альянса.

  • «Мир — это борьба разных несвобод»: Влад Слудский о Музее запрещенного искусства в Барселоне и природе цензуры

    «Мир — это борьба разных несвобод»: Влад Слудский о Музее запрещенного искусства в Барселоне и природе цензуры

    26 октября в Барселоне (Каталония) открылся Музей запрещенного искусства (Museu de l’Art Prohibit). Он был создан при содействии журналиста Татчо Бенета, который с 2018 года приобретает произведения искусства, которые были подвергнуты цензуре, запрещены или осуждены властями. Экспозиция музея будет меняться каждые 12 дней, чтобы за 15 месяцев показать более 200 “запрещенных” работ.

    «Это единственный в мире музей, посвященный искусству, подвергнутому цензуре. Есть произведения, которые, возможно, не имеют большой художественной ценности, но их история заслуживает места в экспозиции», — поделился Татчо Бенета.

    Отметим, что для казахстанской арт-сцены открытие музея также стало значимым событием, так как в его коллекции находится работа Зои Фальковой «Evermust» (боксерская груша с женской грудью), которую в 2019 году сняли с выставки в Кыргызском национальном музее изобразительных искусств имени Гапара Айтиева (Бишкек).

    Специально для Art of Her арт-консультант Влад Слудский посетил открытие Музея запрещенного искусства в Барселоне, рассуждает о природе цензуры и объясняет, почему музей открылся своевременно.

    Произведение художницы Шильпа Гупта (Shilpa Gupta), «Общество Мертвых Поэтов», на выставке в Yarat Art Space в Баку. Микрофоны поочередно зачитывают стихи поэтов, которые были запрещены, а часто отбыли срок или были убиты за свои стихотворения

    Сложно начать разговор о цензуре не скатываясь в различные клише, о том, что свобода слова является обязательным условием для процесса производства смыслов, что запрещать людям разговаривать на различные темы в общественном поле плохо и что режимы, институции и художники, которые идут на компромисс с цензором (внутренним или внешним) имеют практически нулевые шансы попадания в историю. Все знают эти очевидные вещи. Со школьной скамьи нам говорят о том, что свобода является базовым правом человека, однако уже к окончанию школы большинство людей начинают догадываться, что такое сложное и абстрактное понятие, как свобода, подвержено вполне конкретным культурным, правовым, социальным, этическим и каким угодно еще ограничениям.

    Провести черту между “можно” и “нельзя” становится особенно сложно в условиях растущей самоцензуры, в пространстве новой этики, а также внутри культуры отмены, в рамках которой не цензор, а массы людей выстраивают границы дозволенного, часто ситуационно и, скорее, бессистемно. Это не удивительно, ведь атомизированный мир, раздираемый противоречиями и пришедший на смену глобализации, совпал с развитием коммуникационных технологий и теперь мы не просто отличаемся друг от друга, но мы хорошо знаем, как, где именно и в каких позициях проходит черта этих противоречий. Хочу ли я знать позицию своего дантиста по Палестино-Израильской войне листая ленту X (бывший Twitter — прим. ред) во вторник вечером? Пожалуй нет, но даже избитое Вольтеровское (или все же Эвелин Холл?) «Я не разделяю ваших убеждений, но готов умереть за ваше право их высказывать»кажется чем-то нафталиновым и наивным. На планете все меньше тех, кто готов умереть за твое право говорить и все больше тех, кто хочет это право отнять.

    Blu для MOCA

    При этом, состояние перманентной войны, конфликтующих идеологий, поиска внутреннего врага и, как следствие, цензура тех или иных произведений искусства или текстов, не является чем-то новым. История искусства, сама по себе это история исключений. Но чьих? Важно сказать, что из точки локальности, в Казахстане как будто бы принято считать, что цензура — это явление существующее в определенной близости к тоталитарным или авторитарным режимам. И это безусловно так. Но в качестве разминки для мозга стоит напомнить о том, что цензура существует абсолютно во всех географиях и едва ли не каждый культурный профессионал хоть раз, но сталкивался в жизни с этим неприятным явлением. Можно вспомнить историю с галеристом Джеффри Дайджем, который пригласил итальянского стрит-арт художника Blu сделать мурал в музее MOCA и тот распорядился этим правом, нарисовав гробы американских солдат, вернувшихся из Ирака, покрытых долларовыми бумажками вместо флагов. Стоит ли говорить, что сообщество ветеранов США не обрадовалась такому положению вещей и музей цензурировал произведение.

    Хуан Юнпин, «Театр мира», 1993

    Под давлением “зеленых” музей Гуггенхайм цензурировал произведение «Театр Мира» китайско-французского художника Хуанг Янг Пинга в 2018 году, лишив ее насекомых внутри, чем сильно изменил оригинальную идею работы. Общественные пространства, будь то музей, город или текст — это точки пересечения интересов многих людей, поэтому конфликты в этом поле неизбежны. Разница лишь в том, что сегодня эти конфликты особенно хорошо и масштабно подсвечены, поэтому институциям и художникам становится все сложнее балансировать интересы разных сообществ, не отнимая голоса у тех или иных социальных групп. Проблема цензуры в искусстве скорее всего будет увеличиваться сообразно уменьшению ресурсов на планете, растущей геополитической напряженностью и увеличением численности населения.

    Открытие музея цензурированного искусства в Барселоне (Испания), кажется чем-то своевременным, смелым и интересным. Особенно приятно там видеть подвесную скульптуру художницы Зои Фальковой «Evermust», которую музей приобрел за несколько лет до своего официального открытия, после истории с ее запретом на Феминале в музее Гапара Айтиева в Кыргызстане. Новая институция на уже богатом музеями культурном ландшафте Барселоны начинается с коллекции журналиста и бизнесмена Тачо Бинета (Tatxo Benet), который собирает запрещенное искусство сравнительно недавно, около 5 лет. Подробный список произведений можно посмотреть на сайте, но наряду с Фальковой в коллекции есть такие громкие имена, как Ай Вейвей, Энди Уорхол, Бэнкси и, барабанная дробь, Сантьяго Сьерра. Подобный фокус коллекции не случаен, ведь свобода слова для журналиста имеет такое же огромное значение, как и для художника. Не менее важным является и сам контекст города — Барселона известна своим живым политическим ландшафтом, на котором есть как радикальные правые, так и, например, анархо-синдикалисты. Город, в котором в 2017 году прошел референдум о независимости Каталонии, не понаслышке знает что такое цензура. Даже на серии вечеринок, предвосхищающих публичное открытие, были, например, политические заключенные, которые отбыли реальные сроки за свой активизм после референдума — тюрьма за взгляды, позиции и действия кажется чем-то невообразимым в одной из культурных столиц Европы сегодня, но это происходит и там.

    На входе в музей стоит вооруженная охрана, которая в том числе проверяет посетителей на наличие кислоты: чтобы активисты не повредили работы. Возможно, в мире нет никакой всеобъемлющей, абсолютной и унитарной свободы, о которой нам рассказывали в школе. Возможно, мир — это борьба разных несвобод. Возможно, как ловко заметил еще один запрещенный в доброй половине мира писатель Салман Рушди: «Проклятие рода человеческого заключается не в том, что все мы разные, а именно в том, что все мы очень похожи».

    В размышлениях о природе цензуры и ее положении в мире так же хотелось бы напомнить, что на противоположном спектре от цензуры зиждется пропаганда. Как правило, институции и режимы подавляющие голоса критических, думающих и чувствующих людей склоны также поддерживать голоса своей культурной обслуги. Они забывают, что художник — это врач общества и что критика, которую так хочется подавить, скорее всего оголяет какие-то боли. Из медицинской практики мы знаем, что запрещая руке болеть, мы не снимаем проблему, но лишь откладываем ее. Вместо инструментов, которыми могли бы пользоваться реальные акторы культуры, эти инструменты концентрируются в руках не самых порядочных, умных, а главное не очень интересных культурных акторов. Поэтому итог этой траектории неминуемо ведет к коллапсу реальной культуры и ее подмены на культурный фастфуд, метастазы от которых могут заражать целые поколения.