Art of Her

21 апреля в алматинском театре «‎Дом Q»‎ состоится показ спектакля «Отчет для академии‎»‎, премьера которого состоялась в конце февраля этого года. Спектакль отсылает нас к одноименному рассказу Кафки, в котором обезьяна Красный Петер выступает перед группой академиков, рассказывая им о своем превращении в человека. Этот рассказ в свою очередь стал вдохновением для текста современного философа Поля Б. Пресьядо «‎Я монстр, что говорит с вами» (2021)‎, который является записью его выступления на собрании психоаналитиков, где он говорит о своем опыте трансмужчины. Тексты пьес к спектаклю написали на русском Женя Сташков и на казахском Альмира Исмаилова. Главные роли сыграли Елена Набокова и Максим Сиваков. Видеохудожником выступил Дмитрий Соболев.

В преддверии нового показа приглашенный автор Art of Her Максим Исаков делится своими зрительскими впечатлениями о спектакле.

Свобода

Как обезьяна в рассказе Кафки, объясняя свое превращение в человека, так и Пресьядо в своем манифесте трансмужчины принципиально отрицают, что переход приблизил их к достижению свободы.

«‎Я не хотел свободы. Я хотел всего-навсего выхода»‎, — говорит в рассказе Красный Петер.

Эволюция у Кафки теряет пафос видового развития или приобретения души — обучение и овладение речью являются лишь вынужденным изменением, недобровольным запиранием себя в новую клетку. Поль Пресьядо тоже не льстит себе мыслью об освобождении: «‎Мне был приписан женский пол, и, как обезьяна-мутант, я вырвался из этой тесной “клетки” — конечно, чтобы войти в другую»‎‎. Однако, в отличие от рассказа Кафки, на который ссылается автор, здесь мы видим если не свободу, то уже ее тень — автор свободнее бинарно мыслящих психоаналитиков, перед которыми он выступает, потому что, в отличие от них, он выбрал свою клетку самостоятельно. А сделать это возможно лишь осознав себя запертым. Однако, для меня открытым оставался вопрос, почему Пресьядо, добровольно покинувший старую клетку тела цисгендерной женщины и сознательно выбрав для себя новую, изучивший язык психоаналитиков и указавший им на его колониальную и патриархальную природу, все еще отказывается считать себя свободным? Потому что он ограничен необходимостью наименования — отвечают авторы спектакля.

«‎Цель спектакля — хорошо потусить. С этого проект начался, таким продолжался все 14 месяцев и таким остаётся до сих пор. Пока мы искали тему спектакля, болтали о своём и пили бесконечно много кофе, мы обнаружили, что нам не обязательно думать одинаково, чтобы всё получилось. Это и стало основным принципом всей работы», — говорит Кеша Башинский, автор идеи и режиссер. 

Обучение

Стать человеком — значит овладеть языком. Ученик — это тот, кто ломает себя от безысходности, чтобы встать перед своими агрессорами и получить право говорить с ними на равных.

«‎Невиданной доселе в истории концентрацией воли я достиг уровня среднего европейца‎», — говорит обезьяна у Кафки.

«‎Мне стоило огромных усилий стать средним человеком», — вторит ей Елена Набокова, сыгравшая в спектакле одну из двух главных ролей. Обучиться — не значит освободиться или стать совершеннее, но значит спрятаться, скрыться в понятиях, возвести словами новую клетку, чтобы перепрыгнуть в нее из своей.

Среда обучения — это культура. Красный Петер учился пить водку, плеваться и говорить, чтобы спастись от захватчиков. Поль Пресьядо изучал философию, биологию и психоанализ, чтобы освоить язык колонизаторов. Зачем учимся мы с вами? 

Спектакль напоминает нам, что цель для обучения необязательна — культура находит нас сама и окружает нас висящими экранами с отрывками из фильмов и аниме, не оставляя шансов избежать этой принудительной дрессировки. Все, что нам остается — это присваивать эти знания и убеждать себя, что они — результат нашего выбора, нашей свободы. Поверить в это можно только создав себе идентичность, то есть сплетя из этих знаний кокон собственной целостности.

«‎Происходит присвоение феминизма и повестки, замещение их идентичностями. Грубо говоря: вот эти люди — это феминистки и соответственно то, что они говорят — и есть феминизм».

Как и любая клетка, тюрьма знаний становится источником бесконечной радости — очень приятно узнавать на экранах спектакля знакомые фрагменты, стремиться к ним вниманием. Поняв, как приятно иметь идентичность, нам важно не только самим поверить в добровольность ее приобретения, но и убедить в этом окружающих. В этот момент начинается театр.

Театр

«‎Какой актер вам интересен — который что-то делает или который ничего не делает?.. он должен что-то делать».

Действительно. Что останется от меня, если я сниму с себя все идентичности, которые должен носить? Мне часто казалось, что актеры настолько привыкли изображать эмоции, что и в жизни начинают играть их — перестают понимать, что чувствуют и автоматически транслируют мимикой, жестами, голосом те состояния, которые лучше подходят для ситуации или для их личной цели. При этом, парадоксальным образом, имитируя эмоции в личной жизни они выглядят намного более искренними, чем те, кто говорит честно. И вызывают куда больше симпатии.

В спектакле Елена Набокова кажется наиболее живой в момент, когда признается нам, что она актриса, когда начинает играть. Спектакль вовлекает нас в процесс, отодвигает актеров из центра, не выделяя текст, произносимый ими, как наиболее важный или содержательный. Возможен ли прыжок в свободу, а не в новую клетку? Возможна ли радикальная субъектность в мире, где перепроизводство уже стерло грань между искусством и его потребителем? Похоже, что авторы спектакля не очень в это верят, однако, наша общая запертость не видится им поводом для паники. Клетка культуры хороша настолько, насколько она коллективна. Опыт совместного заточения (в тесном зале, в обилии деталей и цитат, в коллективном непонимании происходящего) оказывается если не эмансипирующим, то по крайней мере уютным. А осознавая себя пленниками или актерами, замечая свою скованность или игру, мы уже встаем под тенью свободы, что доказывает, что где-то есть не только она сама, но и источник света.

*В спектакле демонстрируются сцены эротики и насилия.