Стрит-арт, или уличное искусство — одна из самых ярких и недопонимаемых тем среди казахстанского общества. Направление, которое зародилось от классических нью-йоркских граффити-райтеров в 1970-1980-х годах, остается сложным для восприятия местными и сравнимо ими с обычным вандализмом, без приставки «арт».
Граффити, муралы, теги, постеры, рисунки на асфальте — все это – уличное искусство, которое, по мнению некоторых историков, начинает свой отсчет от наскальных рисунков первых людей и настенных объявлений в Древней Греции. Возможно, это именно тот вид искусства, который сопровождает человечество всю его жизнь.
В современном мировом контексте стрит-арт стал символом свободы и борьбы. Голосом человека, не подвластного ни деньгам, ни власти. Но истеблишмент все же пытается обуздать уличное искусство и его деятелей, активно подкупая художников для создания пропагандистских муралов.
Берлин, Майами, Лондон, Киев, Варшава – столицы мирового стрит-арта, которые привлекают не только художников со всего мира, но и многочисленных туристов. Могут ли Алматы, Астана или Караганда стать новыми мировыми центрами притяжения уличного искусства?
Главный редактор Art of Her Рус Бикетов поговорил с алматинским уличным художником Галымжаном Балсары об истории стрит-арта, свободе в период Жаңа Казахстана и смыслах, которые не всем понятны.
Что для тебя стрит-арт? Существует ли он в своем традиционном представлении в современном Казахстане?
Что для меня стрит-арт? Мне кажется, это какая-то около маркетинговая история, потому что я ссылаюсь всегда на западных художников, кто начинал двигаться в этом. Но если брать саму историю, обратиться к корням, то принято разделять граффити, стрит-арт, мурал-арт и паблик-арт.
То есть это подразделы уличного искусства?
Я бы так не сказал. Граффити-райтеры не считают себя стрит-арт-художниками. Между ними большая разница. Да, корни одни, но цели фактически разные. В первую очередь, граффити – это про проявление истинного эго. Это очень субкультурное движение, где прочитать твои буквы и стиль могут только те, кто сам занимается этим. Их цель – стать знаменитым, но в своей среде, среди тех, кто это понимает.
Условно говоря, стать королем улиц…
Да. Король улиц, король стиля – это все оттуда идет. В целом, граффити тесно связано с хип-хопом, где тоже есть этот соревновательный эффект. Почему граффити эволюционировало? Потому что на одном блоке либо на одном вагоне ты оставил свое имя, сделал это классно и ушел. Приходит следующий и старается сделать еще круче. От этого и идет рост. Начинали все с теггинга, с простых закорючек, а дальше стали экспериментировать и добавлять обводку, менять цвета, дополнять какими-то иллюстрациями из комиксов. В целом, они дошли до пика развития. Уже после пошла вторая волна, которая появилась в Европе, в Германии, после выхода документальных фильмов.
Поэтому стрит-арт вдохновлен граффити, но он никак не является граффити. Граффити – это написание букв, своего имени.
Первоисточник стрит-арта – граффити. Верно?
Да, можно так сказать. Если мы вспомним Нью-Йорк 70-80-х годов XX века, там как раз таки с этого все и началось, с граффити. Позже французский художник Блек ле Рат вдохновился нью-йоркским граффити, но не мог писать его в классическом проявлении, и тогда он сообразил, что можно сделать трафарет и тот же баллончик с краской. Кстати, именно Блек ле Рат – первый, кто начал рисовать крыс, а не Бэнкси, как многие считают.
Потом настал период, когда первопроходцы граффити-культуры были на пике популярности, их работы выставляли в галереях, а коллекционеры покупали за большие деньги.
Если брать стрит-арт, то переходный период был связан с Жан-Мишелем Баския. Он не писал классические буквы, а наносил баллоном какие-то выражения, провокационные мысли, идеи. У него был никнейм SAMO, или same old shit. Его фишка была в том, что он понимал, что нужно привлекать внимание не где-то на блоках в гетто, а в Манхэттене, в дорогом районе. Это притянуло к нему очень сильное внимание. Еще был Кит Харинг, такой же яркий представитель из нью-йоркской школы. Он тоже был вдохновлен идеей, что можно свободно доносить свои мысли через использование той же техники.
А что происходит у нас? Как развиваются граффити и стрит-арт? Если я правильно понимаю, то в Казахстане эти направления существуют около 25-30 лет, верно?
Ну, если брать граффити, то да. Те, кто начинал с граффити, почти не остались в этом направлении. Одними из первых были Repas, тогда они назывались Street Art Production. В целом, если про стрит-арт говорить, то мне нравится само понятие, которое ввели художники из России – художники уличной волны. То есть это все те, кто когда-то начинал с классического граффити, а после перешел в графический дизайн или в стрит-арт. И в целом, они как будто создали новый язык взаимодействия с пространством.
Да, но это в России, а что у нас? Появился какой-то свой уличный язык?
У нас, мне кажется, нет. Во-первых, очень мало людей, кто занимается классическим граффити. У нас в целом как бы это все перемешано: и граффити, и стрит-арт. Я сам начинал с того, что рисовал буквы, был граффити-райтером. Но потом я понял, что, блин, я дойду до какого-то предела, и мне станет скучно. И поэтому я начал интересоваться стрит-артом. То есть где-то использовать трафареты и один образ носорога.
Первый, кто у нас стал суперзвездой в стрит-арте, – это, наверное, Паша Кас . Он действительно задает глубинные вопросы с очень большими смыслами. Он не играет на этих темах, а пытается донести до людей важные экологические, социальные и политические проблемы. Раньше у нас никто этого не делал, он был первым. Как мне кажется, Паша проверял, насколько можно растянуть у нас вот эту штуку с цензурой. И у него получилось!
Если говорить в контексте Жаңа Казахстана, что-то изменилось? Ты чувствуешь эту свободу?
В целом, я сейчас занимаюсь растягиванием этого момента — момента с цензурой и допустимым количеством работ в городской среде. У многих, кто приезжает, такое ощущение, что я забираю пространство. То есть здесь такая история, что ты где-то сделал работу, и это уже твоя стена. Ты ее пометил. Но сейчас я стал замечать, что в центре Алматы их начали активно закрашивать. Не знаю, с чем это связано.
У тебя тоже была забавная история с носорогом, когда его закрасили портретом президента Касым-Жомарта Токаева.
Да, классная история, в которой сама стена обретает историю. Мне кажется, что там решил кто-то поприкалываться. Там до этого была другая работа, которую плохо закрасили, и остались видны контуры. Они даже в цвет не попали. Я решил, что было бы классно сделать там что-нибудь. Но буквально через четыре дня мою работу закрасили.
Но если рассмотреть этот вопрос с другой стороны. С точки зрения закона, то, что вы делаете, – вандализм, порча городского имущества. Соответственно, чтобы устранить это и привести стену в первоначальный вид, местные власти используют деньги налогоплательщиков из городского бюджета – закуп краски, валиков и услуги рабочих.
Ну, как мне кажется, там очень много моментов, связанных с коррупцией. Я бы не сказал, что там народные деньги уходят на это. Скорее всего кому-то из частников отдают приказ, и он закрашивает стены, даже не попадая в цвет.
При этом я хочу отметить, что выбираю уже уродливые места или те, которые меня визуально раздражают. Например, реклама наркотиков или слабые тэги других ребят. Если местные власти ничего с ними не делают, то в игру вступаю я, чтобы хоть как-то закрасить это.
Я, в принципе, не люблю вандалить, оставлять работы на какой-то частной собственности. Я выбираю те стены, которыми никто не занимается в городе, на них не обращают внимание.
Ты известен своими изображениями носорогов по всему городу. Почему носорог?
Изначально у меня была просто идея начать двигаться в сторону стрит-арта, и я искал образ. И вот я его нашел через это животное. С января 2020 года я оставляю его как свой знак или лого. Это та же история, что и про граффити, когда ты оставляешь свой никнейм, то есть им вы показываете: я здесь был.
Сколько таких твоих носорогов насчитывается в Казахстане?
Сначала я думал, что дойду до 50 и все, расходимся. Потом понял, что можно и до 100 дойти. На сегодняшний день их около 120.
Но сейчас, я думаю, возможно, будет какой-то переходный период, потому что одни и те же инструменты уже немного надоедают. Хочется экспериментировать.
Можно ли сказать, что твои носороги появляются не только для того, чтобы заявить о себе, но также подчеркнуть какую-то проблему?
Бывает и такое. Я переживал насчет родного города – Экибастуза, когда там зимой 2022 года люди остались без отопления. Я нарисовал одного носорога, посвященного этой проблеме. Затем у меня есть несколько носорогов, которых я сделал на Арбате. Они посвящены Дархану Джузу, который скоропостижно скончался в феврале 2023 года. Я хотел запечатлеть память о нем через мои работы. На каждой из них я написал название треков, которые были в его альбоме.
Все-таки трушный стрит-арт легальный или нелегальный?
Нелегальный. 100%. Это все равно делается не в дневное время. Это не согласовывается ни с кем. Мне кажется, в этом и кайф, что он делается нелегально. Тут больше про ощущение свободы, отсутствие цензуры. И мне кажется, это какая-то борьба. Борьба за равноправие, за пространство.
Но несмотря на антитрадиционный настрой, именно большие люди из элитарного круга решают, кто, где и за сколько будет продаваться. Получается, что уличное искусство зависимо от традиционных институций? Если бы тебе сейчас сообщили, что твою работу хотят выставить на аукционе Sotheby’s или Christie’s, ты бы согласился играть по их правилам?
Думаю, да. Но у нас не особо развит рынок, и хотелось бы создать какой-то прецедент, чтобы на самом деле и это случилось. Но да, мне нравится стрит-арт именно как инструмент, чтобы показать, что, помимо этого, я делаю и многое другое. Казахстана нет в истории искусств. У Казахстана нет прям ярких представителей стрит-арта или граффити, известных за рубежом. И хотелось бы создать вот эту движуху и сказать: мы есть. Помимо этих носорогов, я еще рисую и на холстах, я могу организовывать выставки. Но чтобы заявить о себе миру, нужен какой-то новый язык. Вопросы, которые меня сейчас интересуют, – это деколонизация и то, кто мы сейчас, кем мы являемся.
Но теряют ли свой смысл стрит-арт-работы, когда переносятся из уличного пространства в галерейное? Все-таки это история, которую ты создаешь вокруг городской среды.
В первую очередь, можно сказать, что стрит-арт невозможен в галерейном пространстве. Работы теряют свою энергетику и теряют свой смысл. Поэтому я как бы разделяю, где я делаю что-то для галереи, и то, что я делаю на улице. Здесь четкое разделение.
Да и звучит это абсурдно. Ну как это может быть уличным искусством, если вы его поместили в галерею, в определенные рамки? У стрит-арта нет рамок, он ограничен только городским пространством.
Сам признался. Имя Бэнкси раскрыто в интервью BBC
Казахстан вошел в Комитет всемирного наследия ЮНЕСКО