Конгениальность памяти Бахыт Бубикановой

Первый в истории современного искусства Центральной Азии молодежный конкурс памяти Бахыт Бубикановой был инициирован премией STEPPE Awards совместно с Aspan Gallery и состоялся в феврале 2024. Мне была оказана честь работать в жюри. Несмотря на аффилированность с событием я решила написать об этом так сказать изнутри процесса. И не потому, что я не доверяю своим коллегам арт-критикам, но потому что в процессе я поймала себя на сожалении о том, что некоторые любимые мною художники крайне странно представили свои проекты и захотелось разъяснить ситуацию.

Что ожидалось

Конкурс предполагал, что художники Центральной Азии в возрасте до 40 лет могут представить вниманию жюри три готовых работы. Из всего числа поданных произведений жюри должно выбрать так называемый «шорт-лист» — 10 финалистов конкурса. Отобранные произведения должны были участвовать в выставке, на которой специалисты ГМИ РК им. А. Кастеева могли бы выбрать одну работу для своей коллекции. Автор отобранной работы будет получателем гран-при. Предполагалось, что медиум может быть неограниченным, то есть автор мог сам выбрать технику в которой будет представлена работа. Не было ограничений также в размере и тематике. По сути, кроме географии и возраста рамочным и по-своему сложным было еще одно условие — конгениальность работы творчеству самой Бахыт Бубикановой. Это означало, что работа должна быть близкой по духу, образу мыслей художницы. Здесь, конечно, нужно было сделать домашнее задание, особенно тем, кто не знаком с творчеством Бахыт (хотя таковые были практически обречены на неудачу, поскольку это означало незнание современного искусства Центральной Азии).

Конгениальность Бахыт Бубикановой

Бахыт Бубиканова была и осталась уникальным явлением казахстанского искусства, как, впрочем, и международной сцены. Баха-фестиваль, Баха супер-дива, Баха-звезда — её характеризовали всегда в превосходных степенях. Она была яркой, парадоксальной, непредсказуемой. Бубиканова инструментировала социальные сети и законы социума в разных его проявлениях перемещаясь в пространство человеческих правил и взаимоотношений. Для нее полноценными медиа могли быть, живопись, коллаж, видео, перформанс или интервенция — все они могли чередоваться, дополнять друг друга, актуализируя жизненные коллизии художницы или проблематику времени. Баха каждый день превращала в свой личный «перформодром», создавая художественные жесты на ходу, в процессе жизни. На повестке дня были личные переживания, наблюдения, вопросы эстетики и этики, фундаментальные и парадигмальные моменты искусства. Предложить работу конгениальную её творчеству сложно. Нужно начать с осмысления и сопоставления её творчества и своей работы — провести параллели, артикулировать связь.

Что получилось

В составе жюри работали художники и кураторы — Елена Воробьева (Алматы), Улан Джапаров (Бишкек), Инга Латсе (Рига/Алматы), Андреа Бустиллос Духарт (Мехико) и ваша покорная слуга Юлия Сорокина (Алматы). Информация о конкурсе получила достаточно широкую огласку и на суд жюри поступило 188 заявок. Большая часть из них не прошла первичный отбор по рамочным признакам — возрасту участников, географии покрытия или полному несоответствию полю деятельности конкурса. В так называемый «лонг-лист» конкурса вошло 75 заявок из Казахстана и Кыргызстана. К сожалению, художники из Узбекистана и Таджикистана не сочли возможным участвовать (хотя может быть это обусловлено как раз незнанием творчества Бубикановой).

В рамках лонг-листа было множество интересных предложений, которые, к сожалению, никак не могли быть отобраны жюри, по причине неготовности работ. Почему-то некоторые авторы решили ограничиться проектным предложением или даже зарисовкой, которая никак не могла сойти за готовое произведение. Однако жюри почти единогласно выбрало 11 финалистов в следующем составе: Аида Әділбек, Алина Арыстанбаева, Жанар Берекетова, Зуля Есентаева, Айганым Мухамеджан, Творческое объединение Шойа, Леонид Хан, Ляззат Ханым, Гузель Закир, Мадина Жолдыбек, коллектив Заманбап Искусство.

При отборе финалистов члены жюри тоже проводили параллели с творчеством Бахыт Бубикановой, примеряя степень конгениальности работ её творчеству. Представляю свою версию сопоставления ниже.

Аида Әділбек представила известную работу — перформанс «Jeztyrnaq» (2018). Работа основана на казахской народной сказке о колдунье, приходящей по ночам к очагу путников в образе красавицы, прячущей за спиной длинные когти убийцы. Побороть нечисть можно лишь отсекая ей когти. Аида представила в этом образе себя, надев серебряные когти, изготовленные ювелиром в этно-стиле, и сама принесла их в жертву с помощью тесака, как бы изгоняя из себя отрицательную сущность. Работа созвучна творчеству Быхыт мультимедийным подходом — художница использует перформанс, косплеит казахский фольклор, тонко и точно работает с объектами — металлическими когтями. В целом складывается вполне убедительный поэтический образ.

Алина Арыстанбаева представила работу «Молочные воспоминания» (2023) — объект в виде ковра, сшитого из лоскутов от пластиковых пакетов из под молока. Объект двусторонний — черный внутренний слой и разноцветный внешний. Художнице удалось совместить бытовой профанный материал и идею ценности молока, как важнейшего и даже архетипического продукта казахов. Повторяющиеся паттерны ковра как бы хранят память о молоке и каждом дне, которому оно сопутствовало. Работа соотносится с творчеством Бахыт не только парадоксальным материалом, но и переосмыслением наследия модернизма, которое однозначно присутствует у обеих художниц.

Жанар Берекетова представлена видео-работой «Hoope» (2023) — фиксацией перформанса, в течение которого художница крутит хулахуп в течение 39 минут в степи, когда всходит солнце.

«Мне близка скульптура как широкий медиум, работа с пространством. Я вписываю себя в него, становлюсь частью ландшафта, взаимодействую с ним, подчеркиваю его физические свойства. Я хочу быть “никем”, раствориться в окружающем мире, не чувствовать свою значимость. Именно такая нулевая точка мне видится чистой», — говорит она.

Авторка точно почувствовала резонанс такой позиции подходу Бубикановой, умевшей растворяться в пространстве и быть его частью или превращать его в инструмент перформанса.

Зуля Есентаева в живописной серии «Вдоль дороги Бишкек-Рыбачье» (2023) экспроприировала образы народной рекламы с улиц и автотрасс Кыргызстана, трансформировав их в свои живописные парсуны. Стилизация под язык примитивизма, редукция живописной техники и семантики реального образа — всё это сближает её объекты с творчеством Бубикановой часто применявшей известный принцип «кради как художник».

Айғаным Мұхамеджан представила видео-работу «Менің сөмкемде не бар?» (Что в моей сумочке?) (2023).

«Это пародия на одноименный популярный блогерский формат, в котором знаменитости демонстрируют содержимое своих сумок. Сумка художницы наполнена различными колюще-режущими инструментами, представленными как обыденные предметы первой необходимости. Это рефлексия на тревожную реальность и подготовка к самообороне как части повседневной рутины для многих женщин, для решения распространенной проблемы насилия», — рассказала Мұхамеджан.

Ирония и работа со стилистикой профанного сближает видео с творчеством Бубикановой, актуализировавшей факты жизни своей и окружающего социума и интегрировавшей их в объекты искусства.

Творческое объединение Шойа стало новостью для жюри, члены которого неплохо осведомлены об акторах современной арт-сцены региона. Загадочный коллектив представил проект в виде альбома «Қатпар. Очерки по общей топологии и материальной культуре азиатских районов Каледонской складчатости» (2023-24). Идентифицируя своё творческое кредо как панк, участники коллектива пошли наперекор всем возможным мейнстримам и визуализировали альтернативную историю региона.

«Формат альтернативной истории, повествующей, по сути, о спекулятивном дизайне, выбран как инструмент, позволяющий произвести “снятие культуры”, носителями которой мы являемся, и взглянуть на нее сторонним взглядом, проявив ее истоки, нынешние положение и возможные дальнейшие пути», — утверждают они.

Эстетика панка с его индивидуализмом, нонконформизмом и руководством принципом «прямого действия» также была близка Бубикановой, что сближает проект с её творчеством.

Леонид Хан представлен живописным полотном «Citius Altius Fortius» (2023), которое можно охарактеризовать как постконцептуальное, то есть использующее прием концептуальной живописи а-ля Балдассари, но с налетом языковой инфантильности — распорядок дня, изображенный на холсте, подтрунивает над стремлением современного среднестатистического человека соответствовать идеалам телесного совершенства. Этому отнюдь не мешают грамматические ошибки, сделанные по принципу новояза — «как слышится – так пишется». Перенесение профанных элементов в зону «высокого искусства» создаёт новую ситуацию осцилляции (колебаний) между смешным и проблемным, к чему стремилась Бубиканова в своих художественных поисках.

Ляззат Ханим верна себе создавая живописный симулякр из шести картин «fresh painting» (2023) в режиме гиперреализма, но дополняя его медийным составляющим в виде Instagram Reels. Холсты с изображенными фруктами и овощами, проходят кассу супермаркета, символизируя критику консюмеризма современного общества, где все становится дорогостоящим товаром. Использование технологии фейка как критического инструмента искусства сближает работу с проектами Бубикановой.

Гузель Закир с живописным объектом на холстине «Women Lief Freedom» (2022) демонстрирует свою технологию рефлексии на положение женщин в азиатских обществах. Для неё события, связанные с борьбой женщин за свободу и свои права сочетаются с процессом внутренней деколонизации. В этом контексте для художницы образ, который она определяет «Волос как Голос» является инструментом протеста. Принятие себя, своей телесности как свободы выражения также было основополагающим актом для Бубикановой.

Мультидисциплинарная художница Мадина Жолдыбек выступила с ковровым диптихом «Обычная звезда, нейтронная звезда, черная дыра» (2021). Художница преподносит мягкие тканые объекты в виде женских грудей как рефлексию на своё материнство, а через него и гендерную проблематику в целом.

«Это шутка о висячих грудях-тряпочках, так как эти ковры — в прямом смысле текстильные висячие груди на стене. Ковры вдохновлены не только женским телом, но и физикой звезд и черных дыр, тем, как умирают звезды. Чем массивнее звезда, тем сильнее гравитационное поле после ее смерти, тем больше оно разрывает и искажает ткань пространства и времени. Материнство — маленькая смерть, перерождение себя и прощание с прошлым», — сказала она.

Субверсивные смыслы фигуративного объекта, сочетающие комическое и трагическое также сближают работу с наследием Бубикановой.

Коллектив Заманбап Искусство безоговорочно завоевал симпатии жюри, не только тем, что это новое образование включает в себя костяк распавшейся группы 705, и не только тем, что его члены хорошо знали Бахыт и сотрудничали с ней, но и очередным прорывом в новые пространства искусства. Недаром название переводится с кыргызского как «современное искусство». Коллектив сформировался в стремлении реабилитировать и привлечь к художественной деятельности художника Чынгыза Айдарова, перенесшего тяжелую форму инсульта, и как попытка начать рассказывать о процессах современного искусства в регионе на кыргызском языке. Периодически собираясь в доме Чынгыза, художники обсуждали последние новости, рисовали с ним, придумывали спектакли и короткие видеоролики. «Кышкы Театр » (Зимний театр) (2023-24) — один из проектов коллектива — сборник коротких видеороликов, работающих на грани смешения высокого и профанного, трагического и ироничного. И конечно такой способ перевоплощения, преодолевающий рамки и стигмы общества и отдельного организма очень близок к тому, что делала Бахыт Бубиканова.

Дискуссии и предложения

Отобранные работы составили выставку в Aspan Gallery, на которой специалистами ГМИ РК им. Кастеева была отобрана финалистка — Мадина Жолдыбек с гендерным проектом, она же получила гран-при в размере 1 млн тенге от спонсора проекта продюсера Айнур Копбасаровой. Надо сказать, что в жюри были предложения произвести отбор призера своими силами, но на мой взгляд музей сам должен отбирать работу в коллекцию — ведь его специалистам виднее что подходит для экспонирования, что они в состоянии хранить надлежащим образом. Музей должен принимать экспонат с открытым сердцем. Хорошо, что в коллекцию попала работа Мадины, затрагивающая актуальную для нашего времени тему. Хотя, надо заметить, что все работы финалистов вполне достойны занять свое место в музейной коллекции, наряду с работами Бахыт Бубикановой, чье наследие только предстоит музеефицировать. Насколько я знаю в музеях Казахстана нет ее работ, а вот в музее Стеделейк в Амстердаме – есть. И, может быть, этот конкурс привлечет внимание казахстанских музеев не только к работам молодых художников, но и конгениальной им Бахыт Бубикановой, так рано ушедшей от нас.

P.S: не удержусь от напутствия будущим претендентам различных конкурсов — пожалуйста, будьте внимательны к правилам — оформляйте заявку вдумчиво, используйте все предоставленные возможности (не ограничивайтесь одной картинкой, если можно показать три). И не пренебрегайте словами в концепции — слова имеют значение. Будьте дерзкими, панкуйте, звездите, словом будьте конгениальны Бахыт Бубикановой!