Несмотря на вопиющую жестокость, убийство Салтанат Нукеновой — это лишь один из множества случаев фемицида в нашей стране. По данным ООН, более 400 женщин ежегодно умирают от рук своих партнеров. Еще большее количество женщин страдает от систематических избиений, эмоционального и финансового абьюза. Эти отношения работают таким образом, что выбраться из них очень сложно. Пока не становится совсем поздно. Сложнее всего дается осознание того, что вместо сочувствия к погибшим и всем пострадавшим от домашнего насилия, в нашей стране во всем продолжают винить женщин. Даже в том, что они посмели умереть от рук своих мужчин, тем самым «испортив бедным парням жизнь», если дело доходит до обвинительных приговоров.
Все, что сейчас происходит на суде – это яркий пример того, женщина никак не защищена со стороны закона. Поэтому инициативная группа «Еркіндік қанаты» запустила акцию «Напиши письмо в Парламент» с хэштегом #законСалтанат. Это необходимо для того, чтобы все-таки принять закон о криминализации бытового насилия, который будет работать в защиту женщин и детей.
Авторка Art of Her Мари Романова поговорила с некоторыми из своих подруг, которые поделились своими эмоциями, страхами и мыслями о будущем при любом из исходов громкого судебного разбирательства над экс-министром национальной экономики Казахстана Куандыком Бишимбаевым.
С началом судебного процесса повысилась тревожность и злость. Но в то же время появилась огромная энергия для освещения суда и распространения информации о фемициде. Я чувствую солидарность с каждой женщиной, которая наблюдает этот процесс и делится своим мнением в социальных сетях. Как мне кажется, в Казахстане сейчас зарождается сестринство.
Суд напоминает мне трукрайм шоу и вызывает какой-то истерический смех, чувство несправедливости и беззакония. В силу своей деятельности не пропускаю прямые эфиры – нужно быть в курсе происходящего и делиться этим с аудиторией. Идеальным приговором для меня станет пожизненное для Бишимбаева и Байжанова. Но, к сожалению, наблюдаю, что судья предвзято ведет процесс, а сторона защиты порочит имя убитой Салтанат. Сердце разрывается каждый раз, когда слышу лживую историю Бишимбаева.
Сильно надеюсь на то, что гражданское общество возьмет себя в руки и покажет кому на самом деле принадлежит власть в нашей стране. Уже 33 года видим, как нами правит тоталитаризм в маске демократии. Возможно, это переломный момент в жизни нашего народа – после него мы либо отстоим свои права, либо продолжим страдать под натиском насилия, коррупции и деспотии.
Убийство Салтанат Нукеновой произошло на фоне огромной волны насилия над женщинами в Казахстане, поэтому я уже находилась под негативным влиянием от новостей. Несмотря на это, история Салтанат сильно пошатнула и меня, и всех моих знакомых. Особенно учитывая жестокость преступления и тот факт что, его совершил бывший министр. Дело значительно повлияло на общественность – люди запускали общественные флешмобы, создавали петиции и всячески пытались помочь.
Я не смотрю живые трансляции, но читаю каждую новость о судебном процессе. Меня поражает, что брата Салтанат подвергают каким-то нелепым допросам, а Бишимбаев только и делает, что пытается себя обелить. До этого суда думала, что заседания проходят намного серьёзнее, а все участники относятся к ним с ответственностью. Мне сложно представить исход, в котором убийцу выпускают на свободу или сажают на маленький срок. Есть ощущение, что настолько вопиющий случай не может закончиться, как другие подобные дела. Хотя история доказывает, что несправедливость часто торжествует в преступлениях против женщин. Убийцы и насильники выходят на свободу. Слабо верится и в то, что дело Салтанат как-то повлияет на судебную систему. Но простые люди никогда не забудут об этом процессе.
Я не могу сказать, что моя первая реакция на новость об убийстве Салтанат была шоковой, потому что гендерные преступления – это не новость. Но каждый раз они все равно поражают своей жестокостью. Невозможно вообразить, что социопаты творят такое и часто остаются безнаказанными. Сейчас выживаю на энергии злости и восстановления справедливости по данному делу – слежу за каждый публичным судом.
Испытываю отвращение и злость к Бишимбаеву и его линии защиты. Я понимаю, что это работа. Но в моем мире люди не могут отделять профессиональное от личного, потому что я работаю в некоммерческой среде, где моя главная цель – содействие решению социальных проблем и помощь обществу. Поэтому там не существует адвокатов, которые защищают привилегированных маньяков и убийц, как Бишимбаев. Для каждого из нас это показательная история, ведь Куандык разговаривает сугубо патриархальными формулировками в отношении убитой. Так, он перекладывает на нее ответственность за то, что совершил.
Если дело переведут в раздел неумышленных убийств – это станет самым страшным исходом для меня. Это станет приговором всем женщинам и даст зеленый свет насильникам.
Очевидно, что нам всем сейчас эмоционально тревожно. Я вижу это по себе – появился беспокойный сон, стараюсь не выходить в темное время суток и шарахаюсь от прохожих. Хотя и понимаю, что ни одна из этих мер не защитит меня, ведь если преступник захочет совершить преступление, он это сделает.
Хочется верить в то, что ужас, который мы наблюдаем в суде, даст нам портрет абьюзера, чтобы большинство начало понимать, с кем имеют дело: как можно искусно манипулировать, перекладывать ответственность, ложно выставлять жертву виноватой, газлайтить во время отношений. Женщины входят в отношения с абьюзерами здоровыми, но потом психика ломается. В прямых эфирах с суда мы четко видим, как Бишимбаев убеждал Салтанат в неадекватности, пичкал таблетками, ограничивал общение, пытался убедить, что контроль и абьюз являются проявлениями заботы или любви. Поэтому и не получается никак выйти из таких отношений. Легко представить, что Салтанат не могла от него уйти, но, когда она все же решилась это сделать, он ее убил.
Я благодарна всем соратницам и союзникам, которые не перестают освещать этот процесс. Это должно обратить внимание государства на гендерное насилие. Потому что, сколько бы усилий не прикладывало гражданское общество по искоренению проблемы, этого недостаточно, чтобы изменить законы и обвинительную практику. Надеюсь, что этот процесс хотя бы станет началом системных изменений. Я не хочу представлять, что будет, если его оправдают. Для нас это станет откатом в средневековье, а все усилия активисток, феминистских организаций и гражданского общества словно обнулятся.
Когда только появились новости об убийстве Салтанат Нукеновой, было много эмоций, но лидирующая — злость. Тогда мы собрались с подругами и запустили акцию в защиту женщин от насилия. Позже назвались «Qushtar». У нас получилось сплотить множество женщин и девушек. Всё это помогает проживать эмоции и продолжать борьбу .
Стараюсь активно следить за судом. Чем больше наблюдателей, тем корректнее ведут себя участники заседания. Хотя и полностью вовлекаться тяжело, потому что не покидает мысль, что таких Салтанат сотни в нашей стране. На ее место легко могу оказаться я или кто-то из моих родственниц и подруг.
Процесс уже меняет мнения многих людей, а его успешное закрытие станет хорошим примером для домашних «боксеров» и судьям по аналогичным делам. Поэтому вижу только одно справедливое решение суда – пожизненное для Бишимбаева за умышленное убийство. То, чего добиваются его защитники, — переложить вину за насилие на жертву, – уже логически неверно. Если ему смягчат наказание, это будет самым большим заявлением, что наша судебная система поддерживает виктимблейминг и фемицид. Но это не заткнет ни возмущенных граждан, ни феминистские сообщества, ни меня!
Самое ужасное то, что я не первый раз наблюдаю за подобным кейсом. Такое было и в моей семье. Это сильно триггерит. Я думаю о том, сколько нас таких в стране, кто может хорошо себе представить, как пострадавшая себя чувствовала. Страшно, что домашнее насилие для многих людей – это повседневная реальность.
Наше законодательство и внутренние судебные процессы оставляют желать лучшего.
Мысленно сравниваю этот процесс с делом из 90-х, когда была убита школьница Хэй Мин Ли. Обвиняемый был ее парнем. В том кейсе ему не давали пространства выражаться. Адвокаты и прокуроры сухо излагали материалы дела. Там не было очернения и злословия в сторону семьи и убитой.
Не понимаю, как госпожа судья Кульбаева допускает то, что в зале суда могут прямо порочить честь и память Салтанат. Также предполагаю, что одна из стратегий адвокатов – заставить всех в суде помирать от скуки. Это хорошо может сыграть на присяжных, так как, в отличие от адвокатов, они не понимают всех тонкостей уголовного кодекса. Адвокаты просто тянут процесс и пытаются выиграть время для Бишимбаева.
Данный судебный процесс уже сильно повлиял на казахстанское общество. Я вижу сколько людей смотрит, следит и комментирует прямые трансляции из зала суда. Члены семьи Салтанат – молодцы. Ведь они нашли в себе смелость сделать дело публичным. Это дает возможность открыто говорить о проблемах бытового насилия, а пострадавшие смогут не бояться подавать заявления в полицию. Лучший исход – это пожизненное заключение за убийство с особой жестокостью. Мне кажется, в этом случае многие женщины начнут чувствовать себя защищенными и смогут найти в себе силы противостоять насильникам и домашним тиранам.
Надеюсь, что все эти мужчины, которые виктимблеймят Салтанат, увидят, как они неправы. Поймут, что ни один человек не заслуживает быть избитым или убитым. Вообще ужасно, что приходится объяснять такие простые истины.
Когда новость только распространилась в сети, первое что я почувствовала, были скорбь и апатия. Словно меня привязали к огромному металлическому шару и сбросили с обрыва. Чем больше я узнавала подробности, тем сильнее во мне вскипала ярость. Пришло осознание, что о таком ни в коем случае нельзя молчать и делать вид, что жизнь продолжается как ни в чём не бывало.
Я творческий человек, и словами выражать эмоции могу не так хорошо, как фотографиями. Поэтому я написала Улпан Рамазановой и предложила ей идею фотопроекта о домашнем насилии в Казахстане. Так у нас родилась эта работа.
Этими кадрами я хотела выразить внутренний гнев за Салтанат и тех женщин, чьи истории так и не были услышаны.
Процесс сильно повлиял на каждого из нас. Еще тогда, в ноябре. Не случайно в этом году акимат запретил активисткам проводить законный митинг 8 марта. Сейчас пристально наблюдаю за новостями, смотрю вырезки из судебного процесса и стараюсь быть в курсе происходящего. Прямые эфиры из зала суда мне тяжело даются, поэтому я стараюсь их не смотреть. Знаю, что мне может стать еще хуже.
В моём идеальном и утопическом мире сторона защиты Бишимбаева раскалывается, его недоадвокаты осознают в какую могилу общественного мнения себя закапывают. Брат не выдерживает давления и рассказывает всё как было. После чего судья сдаётся и Куандыка отправляют на пожизненное. Но, к сожалению, более вероятно, что его посадят для вида и отправят скрываться за границей. Или выпустят по УДО через пару лет. Они ждут, когда шумиха утихнет, и тогда он снова сможет оказаться на свободе.
Но все мои знакомые женщины не хотят более быть безгласными и беспомощными. У нас нет терпимости к насилию – ни словесному, ни физическому. После ноября 2023 мы остро чувствуем необходимость напоминать об этом как можно чаще. Никто из нас не забудет дело Салтанат.
Каждая из нас может встретиться с таким жестоким абьюзером, как Куандык. Когда я узнала об этом, то мне начало казаться, что я стану следующей Салтанат. В Казахстане никогда не знаешь чего ожидать. Тут нет безопасности.
Во всей этой ситуации меня радует только то, что это первый открытый суд с участием СМИ и общественности. Я думаю, что это многое изменит в нашем обществе. Особенно касательно толерантности к насилию. Почти не осталось терпимости к: «Сама напросилась» или «Спровоцировала». Это очень хорошо.
Когда я судилась со своим насильником, впервые столкнулась с нашими судами и каждый раз чувствовала себя униженной. Там был точно такой же цирк, который мы наблюдаем в прямых трансляциях. Судья давила на меня, говорила, что мне нужно помириться со своим насильником. Перед каждым заседанием меня трясло от страха – какое еще вранье и клевету в свой адрес я услышу от него. Ведь он даже не признавал свою вину! Смотря суд с Бишимбаевым испытываю те же эмоции. Не могу не видеть ни виктимблейминг, ни многочисленные процессуальные нарушения. Сложнее всего осознавать, что в городах, где на суде нет камер и СМИ, все проходит еще хуже.
Несмотря на исход, надеюсь, что как можно больше женщин перестанут терпеть домашнее насилие и плохое отношение к себе, а также станут чаще обращаться в полицию. Но для меня есть только один справедливый приговор – пожизненное. Если этого не случится, то я не буду молчать. Для меня этот процесс, как и для многих женщин, личный. Я буду заступаться за каждую из нас и пытаться изменить законы так, чтобы женщины жили в безопасности в этой стране.
Национальная киноакадемия, Союз кинематографистов и Лига кинематографистов объединились в Альянс кинематографистов Казахстана. Уже в этом…
Азамат Сатыбалды покинул пост главы киностудии имени Шакена Айманова. Временно исполняющим обязанности президента «Казахфильма» назначен…
Лондонский музей, ранее известный как музей Лондона, представил свой новый логотип в виде белого фарфорового…
Американский рэпер и креативный директор Louis Vuitton Фаррелл Уильямс предлагает вернуть конкурсы искусств на Олимпийские…
Всего с начала года состоялось 170 премьерных спектаклей в 57 государственных театрах страны. Об этом…
Новое правительство Великобритании приняло решение отказаться от проекта строительства тоннеля недалеко от Стоунхенджа. Проект стоимостью…